– Я не могу, – с тоской сказала Галила. – Давай просто сделаем это – и уходи.
– Сделаем это? – переспросил он. – Я хотел, чтобы наш секс был радостью, а не рутиной.
– Я не такая, как ты. Если мы близки, я чувствую это. Эмоционально. А ты пользуешься этим, чтобы манипулировать мной. Может быть, неосознанно. Может быть, ты даже не понимаешь, насколько ранишь меня. Я понимаю, что у нас брак по расчету, а не по любви. Тогда не надо вести себя так, будто я тебе нужна, а потом отталкивать. Я не готова снова пройти через это.
Если бы она вонзила нож ему в живот, он не был бы так потрясен. Неужели она была влюблена в кого-то, кто ее отверг? Если да, то почему он воспринял это гораздо острее, чем если бы она сказала, что спала с кем-то до него?
– С кем это было до меня?
– Это не имеет значения, – пробормотала она, срывая браслеты с запястий.
– Это имеет значение для нашего брака. Для наших отношений.
Зачем ему это? Она согласилась заняться с ним сексом и не требует более глубоких чувств. Он должен радоваться.
– С кем? – повторил он требовательно.
Она молчала, снимая с себя кольца и бросая их в серебряную вазу, куда они падали с тихим звоном.
– После того, что мы узнали о моей матери, – начала она тихим голосом, – я начинаю понимать, почему она была так равнодушна к моим братьям. Она отдала ребенка, которого любила. Наверное, это что-то сломало в ней. Может быть, поэтому она и меня в конце концов оттолкнула, хотя вначале было иначе. – Она поникла, будто на плечи ей лег невидимый груз. – Все это не важно.
Но для него не было ничего важнее того, о чем она сейчас говорила.
– Продолжай, – велел он.
– Получается, что я жалуюсь, а ты и так считаешь меня капризной. – Галила отвернулась от него и продолжала, глядя в стену: – Когда я была ребенком, я чувствовала себя совершенно особенной. Мне казалось, что я – единственный человек, которого любит моя мама. Отец молился на нее, но она принимала это как должное и ничего не давала взамен. Мальчики очень быстро смирились с тем, что не нужны ей, но меня она обожала. Причесывала меня, наряжала в такие же платья, как у нее, только маленькие, всюду брала меня с собой. Она так гордилась, когда ей говорили, что я красивая и очень похожа на нее.
– Так ведут себя с домашними животными, а не с детьми.
– Наверное, я и была для нее живой куклой. Если бы я могла такой оставаться…
– Какой? Маленькой?
– Да, ребенком. Но я начала превращаться в женщину. И все кончилось.
– Что?
– Ее любовь.
Она обхватила плечи руками, и Карим заметил, что ее ногти впились в кожу. Он подошел и дотронулся до нее. Галила слегка вздрогнула, взглянула на него и снова отвернулась.