Моя любой ценой (Коллинз) - страница 48

– Почему ты решила, что она перестала любить тебя? Что случилось?

– Она больше не говорила мне, что я красивая, что она любит меня. Вместо этого она говорила: «Какие у тебя пошлые духи», «Тебе не идет эта помада», «Ты слишком громко смеешься».

– Ты чем-то рассердила ее?

– Если это и было что-то конкретное, она никогда об этом не упоминала, – горько ответила Галила.

– Может быть, она завидовала твоей молодости? Ты говорила, что она не хотела становиться бабушкой.

– Может быть. Может быть, она завидовала тому, что у меня вся жизнь впереди. Я сегодня весь день о ней думаю. Она, наверное, скорее умерла бы, чем пришла на мою свадьбу. Хотя видишь, она так и сделала. Она ненавидела, когда кто-то, кроме нее, был в центре внимания. Она говорила: «Ты ведешь себя как Малак». Его она действительно ненавидела и даже не пыталась это скрыть. – Галила никогда никому этого не говорила и теперь испытывала странное чувство облегчения. Она посмотрела на Карима и развела руками: – Видишь? А теперь это происходит снова. Ты внушаешь мне, что я тебе небезразлична, что ты заботишься обо мне, но что будет через десять минут? Через час? Утром? Ты опять обо мне забудешь?

Он отвел взгляд, пораженный тем, как выглядит его поведение в ее глазах. Он защищал себя – всю свою страну. Но он не видел, что, защищая себя, он ранил ее.

– Что со мной, Карим? – спросила она с затаенным страхом. – Я почти убедила себя, что причина равнодушия моей матери – в ней самой. Но вот теперь ты ведешь себя точно так же. Значит, проблема во мне? – с отчаянием спросила Галила. – Что-то не позволяет людям любить меня. – Но что?

* * *

Карим стоял неподвижно, будто статуя. На секунду ей даже показалось, что он не дышит. Он молчит, потому что хочет пощадить ее?

– С тобой все в порядке. Это бессмыслица.

– Вот, пожалуйста! Я бессмысленна. – Она чувствовала себя так же, как в первые годы, когда мать начала отдаляться. – Я знаю, что я – смешной человек. Мои братья мне все время говорили, что я не должна так цепляться за людей и так нуждаться в симпатии. Но я не понимаю, чем я отталкиваю людей? Я что-то не то говорю? Что же, мне просто стоять молча и позволять на себя любоваться? Но с чего бы кому-то любоваться мной? Я не так красива. Шея слишком тонкая, и бедра, как у моей матери. Нос слишком длинный. Помоги мне понять, что со мной не так, Карим! Как я могу исправиться, если не знаю, что исправлять?

– Тебе ничего не нужно исправлять.

Галила уронила руки.

– Хорошо. Давай просто… – Она махнула рукой в сторону постели, но слезы потекли у нее по щекам. Она не знала, сможет ли она пройти через это.