Саймон съехал на обочину и взял телефон.
– Это агент Саймон Вулридж, бригада рейнджеров. Я на шоссе номер 285, к югу от Фэр-плея, – произнес он. – Со мной женщина, у нее начались роды. Интервалы между схватками – четыре минуты.
Энди снова зажмурилась и прижалась лбом к ледяному окну дверцы. Ветер сотрясал машину, пока Саймон молча слушал ответ на свое сообщение.
– Указатель миль?.. Рядом такого нет, – наконец сказал он. – Но мы возле поворота на двадцать четвертую окружную дорогу. Да, воды уже отошли. Да… нет… Сколько придется ждать? Нет… Я перезвоню в случае необходимости.
Он закончил звонок и бросил телефон на панель. Уголок губ дернулся, выдавая разочарование.
– Что сказали? – спросила Энди. – Они вышлют «скорую помощь»?
– Сказали, она приедет минут через сорок, может, через час, – мрачно сообщил Саймон. – На трассе Ай-70 заносы, весь местный транспорт стоит. Они попросту не успеют добраться до нас.
Вот теперь паника подступила всерьез. Энди отчаянно пыталась держать себя в руках. Налетел новый порыв ветра, машина вздрогнула.
– А на что ты все время отвечал «да» или «нет»?
Он нажал пальцами на переносицу.
– Спрашивали, доводилось ли мне принимать роды.
– И как, доводилось?
– Не совсем. – Он открыл дверь. – Я возьму аптечку и пледы из багажника. Думаю, тебе будет лучше сесть на заднее сиденье, там больше места.
– Что ты хочешь этим сказать?! – крикнула Энди, но Саймон уже вышел и закрыл дверь.
Ледяной ветер радостно ворвался в машину, стоило ему распахнуть багажник. Энди отвернулась. Ей отчаянно хотелось заорать, чтобы он ехал дальше не останавливаясь – если понадобится, до самого Брекенриджа! Но начались потуги, а значит, ребенок вот-вот родится.
Саймон обошел машину и открыл пассажирскую дверцу, держа в руках пледы.
– Один я расстелю на сиденье, – сказал он. – Есть чистые полотенца и бутилированная вода.
Он помог Энди выбраться из машины, и она стиснула его руку.
– Так ты когда-нибудь принимал роды? – снова спросила она, не отводя взгляда от его лица до тех пор, пока он не посмотрел ей в глаза.
Но ответить он не успел: новая схватка заставила ее согнуться пополам. Энди тихо застонала, и он растер ей плечи.
Когда боль стихла, она позволила Саймону устроить ее на заднем сиденье, ногами к нему. Ледяной ветер продолжал игриво наведываться в машину, твердые гранулы снега бились в окна, собирались на полу.
Их взгляды снова встретились. Если Саймону и было страшно, то ему удалось это скрыть.
– Я однажды наблюдал за тем, как это делает мой дядя – в больнице в Мехико, – наконец ответил он. – Мне было семнадцать, я устроился туда на лето подработать. Когда привезли женщину, думаю, все попросту забыли обо мне. Я ничего не делал – стоял в уголке и смотрел.