Князь ясно дал понять, что хочет, чтобы его жена была отмечена особо.
– Да. Так вот, я хочу, чтобы священники стали менять в своих проповедях отношение людей к болезням, чтобы они не только не противились излечению, точнее, защите от болезни, но сами того жаждали. А чтобы ни у кого не осталось никаких сомнений, я с Агафьей сам пройду процедуру вакцинации на площади при стечении народа, показав безопасность способа на своем примере.
– Это богоугодное дело… Настоящий христианский подвиг!
– Значит, договорились, – кивнул Юрий.
Епископ Симон кивнул и облегченно выдохнул. Напрасно он подумал, что все кончилось. Все только начиналось. Он не знал, что это был лишь первый наезд великого князя на церковь. Юрий не спешил, время еще было наставить церковную братию на путь истинного служения, выдавливая из них мирские заботы и страсти, капля по капле. Церковь должна была олицетворять собой истинную святость, являть собой пример праведной жизни во Христе.
Весенние хляби уходили, и вскоре следовало ожидать нашествие половцев. Как доносила разведка, Константин даже не пытался сговориться с новгородским князем Мстиславом Мстиславичем Удатным. Во-первых, дорого запросит за свою поддержку, а во-вторых, у новгородцев все еще были сложности с Орденом меченосцев, и стоит только княжеской дружине двинуться на восток, как они тут же припожалуют.
Так что эффекта молота и наковальни можно было особо не опасаться. Впрочем, и одного «молота», то бишь половцев, хватало за глаза.
Сколько их придет, никто не знал. Могло две тысячи припереться, хотя эта численность не страшна, а значит, Константин расщедрится и зазовет побольше. А те и рады, словно стервятники, кинутся со всех концов на поживу…
В том, что половцев в конце концов вышибут из княжества, сомнений не было, они, «нажравшись», сами свалят обратно в степь, но вот за эти месяцы они могли такого накуролесить, что одна из казней египетских – саранча – покажется мелким недоразумением.
Что могло выставить Владимирское княжество, а точнее, Юрий с Ярославом?
Три тысячи дружины, тысячи две охотников плюс максимум пять сотен стрелков. При этом тысячу дружинников требовалось оставить у Владимира, а точнее, для блокировки Константина. Еще тысячу отправить на границу со Смоленским и Рязанским княжеством. Ну и на границу с новгородской землей все же стоит тысячу отправить.
Итого остается две тысячи конницы плюс пехота, что будет бесполезна в перехвате половцев. Они эффективны только в засаде полевого сражения. А кочевники как раз боя принимать не станут, они разбойники, и, растекшись сотнями по княжеству, они примутся грабить и жечь.