Были и те, кто оказался не так крепок, но их тоже репрессиям не подвергали, а просто задвинули еще дальше от технологических процессов, благо, что они и так знали не сильно много. Все-таки какой-то первичный отсев был, и у определенных людей имелась всем хорошо известная репутация, так что она учитывалась при распределении должностей.
А с теми, что придется добрать взамен павших, не ясно. Могут ведь и засланные казачки от бояр или купцов проникнуть. Как их выявить?
– Много наших полегло?
– Мало, княжич! Брони добрые ты им дал! Десятка два всего! Да и в честь им это, уйти с мечом в руке!..
Юрий на это чуть кивнул и прикрыл глаза. Христиане-то они, конечно, христиане, но… многие рядом с крестиком молот носят.
– А стрелки?
– Все целы, даже раненых нет. Они тебя и вынесли, княжич…
– Отблагодарю.
Какие-то награды по типу медалей и орденов из будущего действительно не мешало ввести, чтобы все видели. Вот герой идет, отмеченный самим князем. Это вам не шапка и не шуба, поди докажи всем и каждому, что это княжеский дар… Вот и повод отметить людей появился.
– Пленных взять удалось?
– С дюжину сильно пораненых. Половина уже померла.
– Сказали, кто их нанял?
– Они не знают. А князек их утек… как и тот, кто их привел.
– Ладно, этого следовало ожидать. Ступай. Пусть только принесут чего похлебать, а то кишки к спине уже прилипли…
– Конечно, княжич!
Ждан сорвался с места, аж пробуксовывая в войлочных тапках на голом полу. Ну не любил княжич, когда по его дому в грязной обуви с улицы расхаживают…
На следующий день примчался встревоженный и одновременно гневный отец.
Вместе с ним прибыл и духовный отец – епископ Иоанн. Новости о княжиче привезли тревожные, и епископ, несмотря на свою немощь, посчитал правильным так же наведаться и лично убедиться в правдивости информации. Ведь с княжичем в последнее время были связаны такие планы и мечты, и вдруг все может рухнуть…
Но если уж Господь решит прибрать к себе раба божьего в крещении Георгия, то раз уж он его лично крестил, то следует так же лично принять от умирающего исповедь и причастить… чтоб не проболтался чужому о мыслях своих, и не ушли они куда и к кому не следует.
Гонца во Владимир послали сразу же после разгрома нападавших, но пока доскакал, там уже ночь наступила. Потом сам великий князь слег, все-таки тяжелое ранение сына, любимца, он воспринял тяжело, сердце прихватило, так что не до поездки в крепость стало.
– Как ты, сын?
– Уже все хорошо, отец, не волнуйся. Еще немного, и в порядок приду.
– Напугал ты меня…
– Прости меня, отец, больше постараюсь не тревожить тебя.