– То есть?
– То и есть, Владыко. Всего-то и надо, что песок хороший взять, почистить его да в пыль растереть на простенькой мельнице, после чего его расплавить, вот тебе и стекло.
– Так почему тогда действительно никто этим у нас не занялся?!
– Потому и говорю, что удивлен, ибо не ведаю ответа на этот вопрос.
Они как раз подъехали к одной из мастерских, где как раз работали со стеклом.
Вот рабы-половцы бегают внутри колеса, приводя в движение мельничные жернова, отлитые из чугуна, что растирали песок в пыль.
В песчаную пыль, ссыпанную в тигель, добавляли поташ, еще что-то, тщательно перемешивали и ставили в печь. Из нее же вынимали раскаленные тигли с уже расплавленной массой, кою в процессе плавления регулярно и тщательно перемешивали, избавив от шлака.
Эту раскаленную массу наматывали на железную трубку, в которую начинал дуть один из малолетних мастеров. При этом трубку крутил, массу приминал различным инструментом…
Не все ребята, прибывшие к княжичу, захотели или смогли стать воинами, один из десятка шел в мастеровые. Часть из них и желали бы стать дружинниками княжича, да здоровье подкачало. Ну куда хромоножке, у кого сломанная нога неправильно срослась, или там горбатому в строй становиться?
А таких хватало, с отсушенными руками, кривых на глаз и так далее и тому подобное, ведь именно такой неликвид в первую очередь пытались спихнуть княжичу крестьянские семьи. И Юрий их с радостью принимал. Мастера нужны как воздух, и чем больше, тем лучше, ну а то, что у них есть некоторые физические недостатки, так они по большей части не мешают им стать профессионалами в своем деле.
Вот эти будущие мастера на не самом качественном материале (из песка даже пока не пытались вымыть железо, хотя бы методом банального отстаивания в воде) сейчас нарабатывали опыт. Большая часть их изделий шла в брак, но иногда получались весьма достойные вещи.
– Однако, дивно… – подивился великий князь, осматривая процесс. – Признаться, не верил, что может что-то путное выйти, когда ты просил за этих доходяг…
Разве что епископ выглядел достаточно невозмутимо.
«Эх… проболтались ведь на исповеди обо всем», – тяжко вздохнул Юрий.
Увы, если бы он приказал молчать о происходящем на исповеди, то его бы многие не поняли, а это могло сулить изрядные проблемы. А ну как колдовство творится, и они свои души сим деянием губят? Шутка ли – из песка нечто полупрозрачное получается!
Но сие было легко прогнозируемо, потому Юрий сразу договорился с епископом Иоанном, что все исповеди от его людей будет принимать его последователь игумен Симон. Тот специально приезжал в крепость окормлять паству.