Татьяна и ее отец повернули головы и увидели, что к ним от своей красной машины, на которую кивал Прищепа, направляется тот самый громила-толстяк с которым они поцапались в конторе по продаже промышленных кондиционеров.
— Его еще тут не хватало, — тихо произнесла Таня.
Тем временем толстяк подошел ближе и, тяжело дыша, злобно процедил Татьяне сквозь зубы:
— Ты, соска, ты че, в натуре, оборзела? Ты знаешь с кем говоришь?
— А я вообще с вами не говорю, — спокойно ответила Татьяна, — и мы вас сюда не звали, вы сами подошли.
— Я тебя пополам порву, поняла? — раздухарился толстый, еще больше потея от напряжения. — Певица… Что я вас певиц не знаю что ли? Шлюхи одни!
Видимо в конторе по продаже промышленных кондиционеров ему рассказали кто такая Татьяна. И толстый решил покуражиться, тем более, что препятствий никаких для этого он не видел.
— Слушай, ты, угомонись, — прервал поток оскорблений, сыплющийся изо рта громилы отец, — а-то ведь за язык длинный можно и ответить.
Толстый повернулся к отцу, который рядом с ним казался пацаном и замахнулся громадной пятерней:
— Ты че, козел? Уморщу, падла!
Он попытался толкнуть отца Татьяны в лицо ладонью, но тот голову убрал, кисть нападавшего перехватил, сам и зашагнул за спину толстяка так, что рука толстого оказалась вывернутой локтем вверх. Толстый завыл от боли, а отец Татьяны резким движением бросил его на землю, перекрутил ту же руку и уложил толстого на живот, удерживая его руку уже закрученной назад.
— Ай, ё, больно! — завопил толстый.
Отец Татьяны прижал его к земле коленом, нагнулся и прошептал на ухо:
— За «козла» там, где я еще недавно был, таких как ты желудей просто убивают. Но я тебя прощаю, потому что ты болван.
Сказав это отец Татьяны толстого отпустил в надежде на то, что этот мешок с говном поднимется и убежит. Но толстый и не думал бежать. Он поднялся и бросился всей своей массой на обидчика, сжимая между тем свою барсетку подмышкой левой руки. Одной только правой рукой толстый стал колотить по воздуху, стараясь попасть по отцу Татьяны, но тот упрямо уходил от ударов.
Толстяк разозлился и сильно запыхался. И вот когда он решил просто массой с разбегу сбить противника и придавить, отец, присев, самым немыслимым образом перекинул через себя эту тушу и толстый плашмя рухнул на газон. Он упал с такой силой, так тряхнул землю, что в соседнем доме подумали, что случилось землетрясение. Отец развернулся, как юла, и с разворота носком ноги «успокоил» нападавшего ударом в лицо. Голова толстого мотнулась, жирные щеки колыхнулись, как заливное, он хрюкнул и затих.