— Благодарю, Сквозняк, — ответил отец Татьяны, — я за себя сам постоять могу. Мне сейчас нужно к дочери ехать в Лесной, довези меня до вокзала.
— Зачем тебе по электричкам слоняться, тебя Больной довезет до места, — предложил Сквозняк, — сначала только меня обратно к дому только докинет, а потом тебя довезет. И кстати у меня недалеко от Мытищ есть дача. Лучше бы тебе на время вместе с дочерью туда перебраться. Вас в Лесном отморозки Серого один раз нашли и еще раз найдут.
— Я тебе завтра с утра перезвоню, — сказал Краб, — и все порешим.
— Как хочешь, — сказал Сквозняк, — но лучше бы тебе не завтра, а сегодня ко мне в дом перебраться.
Краб все же решил сегодня ехать в Лесной, а добравшись до дома, заметил, что в комнатах квартиры горит свет и значит дочь уже дома. Он попрощался с Больным, и вошел в подъезд. Зашел с осторожностью. Все-таки Сквозняк был прав — место проживания им с Таней нужно поменять. Об этой квартире их враги знают и это делает их уязвимыми. Но ничего, сегодня они еще переночуют в Лесном, а завтра переберутся на дачу к Сквозняку.
****
Дома у Татьяна Краб застал гостя — полнеющего мужчину лет тридцати пяти с большими залысинами и маленькими хитрыми глазками. Он пил чай, кусая большими кусками торт птичье молоко, а Татьяна сидела напротив, чай не пила и торта не ела. Когда Краб появился в проеме двери, гость уставился на него и его глазки, как буравчики, засверлили фигуру отца Татьяны.
— Папа, познакомься, это Иосиф Тоцкий, — представила гостя Татьяна, — он продюсер.
Отец Тани подошел и пожал продюсеру его мягкую и влажную руку.
— Очень приятно, очень приятно, — приветливым голосом, кивая, пробормотал Тоцкий.
Рука его была мягкой и слабой, а на губах прилипли кусочки торта.
— Папа, пожарить тебе яичницу или попьешь чаю с тортом, который нам принес господин Тоцкий? — спросила Таня.
— Попью чаю, — ответил отец и присел за стол.
— Я приехал выразить Татьяне соболезнование по поводу пожара в студии и нелепой гибели Игорька, — печальным тоном поведал отцу Иосиф Тоцкий, — вы знаете, я так любил этого талантливого парня. Это была надежда нашей эстрады, потому что так как он никто не мог свести фонограмму. А вы знаете какую он делал звуковую аппаратуру? О, это был шаг вперед по сравнению даже с Западом. И теперь все-все погибло! И почему смерть всегда выхватывает из наших рядов самых лучших, самых молодых? Это так несправедливо. Так глупо и нелепо погибнуть от пожара! Это так скорбно!
— Игоря убили, господин Тоцкий, — сказала Татьяна, — а студию подожгли!
— Что вы такое говорите, Танечка? — искренне изумился Тоцкий. — Как же такое может быть?