В дверь бани и, правда, колотили так, что было слышно даже в доме.
— Там директор универмага Иван Израилевич и две девчонки по вызову, — уныло ответил Глушитель.
— Не пойму, чего ему там не сидится? — пожал плечами Шершень. — Или ему двух девчонок мало? А, я понял. Наверное, у тебя с Израиливичем любовь и он по тебе скучает.
Глушитель снес злую шутку покорно, а что еще оставалось делать в его положении? Шершень включил запись и сказал Глушителю.
— Представься.
Глушитель не хотел представляться, и Шершень снова врезал ему по затылку, после чего амбиции бандита снова растворились без следа.
— Степан Петрович Глушаков, кличка Глушитель, — сказал он безрадостно.
— Я от тебя эмоций не требую, но говори погромче и внятней, — приказал Шершень.
— Степан Петрович Глушаков, кличка Глушитель, — выкрикнул громко, как в армии Глушитель.
— Рассказывай, как ты убивал Дениса Шарандо.
— Я не убивал, это не я, это Д'Артаньян!
— Какой Д'Артаньян? — возмутился Шершень. — Ты что бредишь?
И для ума снова врезал Глушителю по уху. Времени было мало, а Глушитель никак не хотел вступать в переговоры. Шлепок получился звòнким и раскатистым.
— Ой, ой, — завопил Глушитель, — хватит драться, я не вру! Д'Артаньян это кличка. Я даже не знаю, как его зовут! Он фехтованием занимался, кого-то еще на воле заколол насмерть своей шпагой, вот его в зоне и прозвали Д'Артаньян.
— Ты его в город пригласил?
— Я, — сознался Глушитель.
— Как ты на него вышел?
— Он родом из областного города, там и живет сейчас после отсидки, мне его один человек присоветовал, — продолжил Глушитель.
— Какой человек, имя, фамилия?
— Я не могу этого сказать, — заныл Глушитель.
— Можешь, можешь, — ответил Шершень, — или вставай, пойдем купаться.
— Нет, я скажу, — быстро согласился Глушитель, — это начальник третьего отделения милиции из областного центра Хрюкин Илья Сергеевич.
— Хрюкин, говоришь, — прокомментировал Шершень, — хорош, начальник отделения милиции.
— Я на Хрюкина вышел, попросил у него помощи и через день этот Д'Артаньян сюда приехал, я ему денег дал, и он его завалил.
— Не его, а говори кого конкретно!
— Дениса этого. Шарандо. Убил ножом в спину. В парке.
— Сколько денег ты ему дал?
— Можно этого не говорить?
— Купаться?
— Триста долларов, — выдавил из себя Глушитель.
— За триста долларов человека убить, — покачал головой Шершень, — сволочь, ты Степа!
И Шершень снова дал ему затрещину. Глушитель вздрогнул, и скупая мужская слеза покатилась по его гладко выбритой щеке. Он плакал не от чувства вины, и не от стада, а от своего бессилия и злости.