Надо бы повнимательнее, не хватало еще разбиться.
Она вышла из зоны прилета, и я едва узнала подругу, которую видела буквально пару месяцев назад. Она словно бы стала меньше ростом, и даже высокие каблуки туфель не исправляли этого. На лице — ни намека на макияж, рыжие волосы скручены в пучок на затылке, хотя Стася никогда не признавала такую прическу, предпочитая носить волосы распущенными.
— Ну, привет, что ли, — просипела она все тем же странным голосом и обняла меня.
— Господи, что с тобой случилось? Ты здорова? — отстраняя ее от себя, чтобы рассмотреть лучше, спросила я.
— Пока да. И чем скорее мы уберемся из аэропорта, тем дольше я буду здорова, — процедила подруга, странно оглядываясь вокруг. — Ты на такси?
— Нет, я на своей.
— О, черт… — пробормотала Стася, берясь за ручку небольшого чемодана. — Возьми сумку, а? — она протянула мне дорожный саквояж, с которым обычно летала, когда не хотела везти много вещей. — И пожалуйста, Настя, пойдем отсюда поскорее.
Она так рванула к выходу, что я, растерявшись, не сразу смогла ее догнать.
— Где машина? — спросила Стася, очутившись на улице.
— Ну на парковке, где ей быть-то? Ты можешь нормально объяснить, в чем дело?
— Ради твоей безопасности — нет, не могу.
Понятно — журналистка Станислава Казакова на задании…
— Что расследуешь на этот раз?
Стася резко остановилась, развернулась на каблуке туфли и схватила меня пальцами за молнию куртки:
— Настя, говорю в последний раз — не надо задавать мне никаких вопросов, пожалуйста. Когда будет возможность, я обязательно тебе все расскажу, но не сейчас, хорошо? — она требовательно заглянула мне в глаза, и я вдруг на секунду испугалась — так Стася никогда прежде со мной не разговаривала.
— Да, я поняла, прости… — пробормотала я, чувствуя себя каким-то лишним элементом, помехой — так бывало всякий раз, когда со мной начинали говорить на повышенных тонах.
Стася произнесла свою тираду тихо, но с такой злостью в голосе, что это сработало как крик.
Но ей, похоже, и самой с большим трудом давалось собственное поведение, потому что, выпустив из пальцев мою куртку, Стаська вытерла лоб ладонью и пробормотала:
— Сигареты закончились, черт…
— У меня есть в бардачке, я купила.
Стаська взглянула на меня с благодарностью:
— Спасибо. Настя, я тебя умоляю — не обижайся, так действительно сейчас надо. Я пока не могу объяснить.
— Не объясняй, раз не можешь, — вздохнула я, чувствуя, как нахлынувшая обида отпускает. — И садись уже в машину, поедем.
Стаська, как слепая, ткнулась в крыло машины, сморщилась, потерла ушибленное бедро и взялась за ручку.