Я вышел из замка с Вацеком. На площади все еще кишел народ в ожидании, когда король проследует из со-бора обратно. Изрядно поработав локтями, мы продрались на Свентояновскую улицу и пошли по какому-то кривому проходу в Старое Място, решив спуститься к Висле, а оттуда по берегу через предместье Солец вернуться в школу. Мы, конечно, запутались в улицах Старого Мяста, а спросить, как пройти к Висле, было не у кого.
— Ну ни души! Вот не думал, что в Варшаве есть такие трущобы! — с сердцем сказал Вацек и тут же прибавил одно из излюбленных выражений, которые употреблял в «своей» компании.
— Нельзя ли полегче? — сказал я поморщившись.
Я ненавидел такие слова, вероятно, потому, что дома их никогда не слышал. Отец говорил, что эта часть лексикона занесена в Польшу татарами, и настоящий шляхтич не станет ронять свое достоинство, употребляя их. Я как-то сказал об этом товарищам, а они отвечали, что эти слова вросли в языки всех европейских народов и искоренить их уже невозможно.
— Так и знал, что ты возмутишься, голодраный шляхтич! Ну, не злись! Это ведь пустые звуки, от которых щит на твоем гербе не лопнет и ты не перестанешь быть шляхтичем, ибо благородными рождаются.
Я не ответил. Зачем с ним пререкаться? Мне вообще не хотелось разговаривать. Мысли мои возвратились к розовой панне. Но Вацек, как на грех, был не в меру болтлив и продолжал оправдывать свое сквернословие.
— Дело, конечно, не в звуках, — сказал я не без раздражения. — Дело в грязном смысле, и ты это знаешь отлично. Почему ты не употребляешь такие слова в своем бельведере?
— Ну, знаешь! — Вацек всплеснул руками. — Это ведь чисто мужские слова, а там дамы… И даже сам Старушек[23] при них не рискнет.
«Недоставало еще, чтобы я с ним говорил о цесаревиче, — подумал я и свернул в другую улицу. — Кажется, Вацек его обожает. Уж не получил ли когда-нибудь от него кошелек!»
Неподалеку, в воротах неказистого дома, сидел старик, я направился к нему. Вацек догнал меня.
— Здравствуйте, ясновельможный пан! — сказал он старику.
Тот, прищурившись, поглядел на него:
— Какой ясновельможный пан будет жить в Старом Мясте?
— Почему нет?
Вацек порозовел — кажется, понял неуместность своего обращения и теперь хотел оправдаться.
— Нехорошо молодому пану шутить над простыми людьми. Что пану угодно? — спросил старик.
— Мы заблудились, дедуся, — сказал я. — Ходим туда и сюда и не можем найти дорогу к реке. На улицах никого нет.
— Да… — старик с усилием приподнялся. — Все ушли смотреть на нового короля.