Зима была на редкость скверная: настоящих морозов не видели даже в праздник божьего нарождения, в январе то и дело случались оттепели, а накануне нашего выступления прошел проливной дождь.
Поля и дороги стояли в воде, лед на Висле тоже был покрыт водой, а мелкие реки вскрылись. Это, однако, не влияло на наше настроение.
Песни, полные пыла и надежд отстоять независимость отчизны, оглашали польскую землю.
Пошел наш Косцюшко защищать польский край,
А ты ему, саблица, полонез играй!
Пошел наш Косцюшко в великий поход,
А за ним, верный сердцем, пошел весь народ!
Пошел наш Косцюшко в шесть тысяч пар,
И на троне своем задрожал русский царь!
С генералом Дверницким в Варшаве мы не встречались; он с утра до ночи был занят организацией народного ополчения и догнал нас во Мнишеве.
Предупредив, что сегодня же начнется переправа корпуса, он отправился к Висле.
Мы смотрели, как генерал сошел с коня и, взяв нескольких солдат с секирами и ломами, спустился к реке. Толпившиеся на берегу обыватели уверяли, что перейти по льду теперь невозможно.
Генерал шел впереди. Вода была ему по колена. Он взял у одного из сопровождавших его солдат лом и, постучав по льду, приказал долбить.
— Неужели не мог послать молодых офицеров? — удивился кто-то из новобранцев.
— Молодых! — отозвался пожилой усач. — Молодые офицеры, дай бог им здоровья, еще, может, и на переправах не бывали!
А наш генерал в таких делах обходится без помощников. Он сам все должен проверить. Переправлять корпус — не шуточное дело!
— Да он же, гляди, старый. Зачем ему ноги мочить в ледяной воде. Надо бы его поберечь, а он сам…
— Какой тебе старый! Наш генерал десятерых таких, как ты, за пояс заткнет!
Генерал тем временем шел и шел, показывая солдатам, где долбить.
Должно быть, это была мудреная штука — прорубать лед через слой воды, а еще мудреней измерять его толщину. Генерал измерял сам.
Вот он вышел на противоположный берег и, пройдя с версту вверх по течению, снова спустился к реке и пошел обратно, все так же пробуя лед. Он двигался прямо на нашу роту.
Подойдя к берегу, который был в этом месте очень крут, генерал крикнул: