Рядом стоял Михаил и держал инкнесса за ту самую руку, которая должна была поставить вдове очередной синяк. Климский схватил Катю за локоть и попытался задвинуть ее себе за спину. Мережская, повинуясь движению его руки, послушно спряталась за его худощавой фигурой.
Лицо Аристарха перекосилось от гнева.
— Вот значит, как. Все-таки полюбовника нашла. А Машка-то (юрист вздрогнул) еще сетовала, что нет в тебе женской мудрости. Вот и мудрость отыскалась. Ну, ладно, предательница. Придет и мой черед над тобой посмеяться. Денег без моей помощи ты мужниных не получишь — так и знай.
Инкнесс вырвал руку из цепких пальцев Михаила и, окинув парочку презрительным взглядом, удалился.
Климский развернулся к Кате только когда за ее отцом захлопнулась входная дверь.
— Вы в порядке?
Екатерина сцепила руки в замок и опустила голову.
— Да.
— Екатерина?
Он коснулся пальцами ее подбородка.
— Посмотрите на меня.
Она посмотрела. И призналась:
— Мне страшно.
Михаил провел пальцами по ее скуле.
— Все будет хорошо. Юридически вы правы. А вашего папашу вообще при желании можно привлечь к суду.
Кожа под его ладонью покрылась мурашками. Мужчина поспешно добавил, убирая руку:
— Синяк скоро сойдет, и вы будете по-прежнему прекрасны.
Инкнесса смотрела на него крайне изумленно.
— Разве ж я прекрасна?
Месяц назад он сказал бы, что нет. Мария красивее. А сейчас…
— Вы очень храбрая женщина.
— Я трусиха, и знаю это.
— Не каждая решилась бы идти против отца. Тем более такого.
— Просто… — Катя запнулась и опустила глаза. — Просто у меня есть вы…
Михаил чуть подался вперед.
— Не знаю, чтобы я делала без юриста…
Мужчина горько усмехнулся и отпрянул.
— Я всегда в вашем распоряжении.
Вдова бросила на него нерешительный взгляд.
— Вы… разрешите составить вам компанию за завтраком?
— Конечно, инкнесса.
Он подал ей руку, и они направились в кабинет.
* * *
Картина притягивала взгляд. И чем дольше Михаил на нее смотрел, тем больше ему казалось, что она соответствует действительности.
Сегодня утром, за завтраком, ему почему-то вспомнился Беруст:
… Мой взгляд спокойно ею встречен.
Неведом пыл ей ран сердечных,
Жеманства и лукавства яд
Не отравил уста ея,
Притворство не гнетет чело,
И не пустило корни зло
Ни в мысли, ни в сердечный круг
[1].
Среди бесчисленных подруг
Она не роза, а тюльпан.
Пусть и не всеми он желан,
Но весной радует нам глаз
Тем, что цветет не на показ,
А с весной вместе в унисон…
— Господин интересуется живописью?
Михаил вздрогнул и перевел взгляд с портрета на остановившуюся рядом с ним экономку.
— Работа мастера Феллида. Вы же знаете, что он писал портреты дочерей самого великнесса?