– Прямо по песне Аллегровой выходит, – вздохнул Наполеонов печально, – я его угнала…
Видя, что Кокорина намерена отстаивать свое право увозить понравившихся ей мужчин, Мирослава сказала:
– Ваша подруга Евгения Бельтюкова задушена.
– Как задушена? – оторопела Кокорина, а потом взвизгнула и прикрыла себе рот.
– Кто может подтвердить, что вы и Верещак все это время находились на даче и не покидали ее?
– Охрана может, – растерянно проговорила Елена и тут же всполошилась: – Вы что же, подозреваете нас?!
– Мы всех подозреваем.
– Но это же глупо! А, да, еще охрана поселка может подтвердить, что мы никуда не выезжали.
– Проверим.
– Но кто, кто задушил Женьку? – закричала, внезапно осознав случившееся, Кокорина.
– Мы тоже хотели бы это узнать.
– А теперь нам нужно поговорить с Адамом.
– Но он…
– Неважно!
Хозяйка дома, уяснив, что спорить бесполезно, направилась в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.
Адам Верещак лежал на спине в одежде и попеременно стонал и пыхтел.
– Зуфар Раисович, – обратился Наполеонов к медэксперту Илинханову, – ты можешь что-нибудь сделать с этим паровозиком из Ромашкова?
Илинханов тяжело вздохнул, посмотрел внимательнее на Верещака и проговорил с ноткой сожаления:
– Он жив…
– Конечно, жив! – воскликнул следователь. – Но мне надо, чтобы он мог говорить.
– Ладно, – сказал медэксперт, – выйдите все, кроме… – Он указал на дюжего оперативника. – Вы останетесь, помогать мне будете.
– Ну, чего застыли, как в заключительной сцене «Ревизора»! – замахал руками на присутствующих следователь. – Сказал же Зуфар Раисович: «Выметайтесь!»
– И вы, гражданка, тоже, – обратился он к Кокориной.
Василиса расхохоталась, подхватила Мирославу под руку, а когда они оказались в коридоре, шепнула:
– Любит наш Шура поруководить.
– Есть такое, – с улыбкой согласилась Мирослава.
– Правда, что вы дружите с ним с самого детства?
– А что, Шура не рассказывал вам, как мы в детском саду сидели на одном горшке? – тихо засмеялась Мирослава.
– Нет…
– Расскажет еще. Хотя ни я, ни он в детский сад не ходили.
– А как же?
– Просто таким образом Шура хочет подчеркнуть глубину исторических корней нашей дружбы. Если бы это было возможно, он бы стал уверять, что дружить мы с ним начали еще в античные времена. А в свидетели призвал бы Светония.
Василиса тоже рассмеялась.
– Но вообще-то мы с Шуркой действительно дружим с раннего детства. И я благодарна судьбе, что у меня есть такой друг, – добавила она серьезно.
Василиса понимающе кивнула.
– О чем шепчемся? – подлетел к ним следователь.
– Так, о своем, о девичьем, – отмахнулись они от него и одновременно прыснули со смеха – до того следователь в этот момент походил на сердито напыжившегося воробья.