– Ничего я о нем не думаю. Парень как парень.
– Он не достает вас?
– Зачем ему это? Мы с ним вообще практически не общаемся – здравствуйте, доброе утро – и все.
– А какого вы мнения о Филиппе Яковлевиче?
– Хороший мужик. Бывший военный.
– С ним вы общаетесь?
– Иногда. Он время от времени приходит сюда, садится вон на ту скамью, – Захар кивнул в сторону деревянной скамьи, – и рассказывает интересные случаи из своей жизни.
– Рассказы касаются его военной службы?
– Да.
– А что вы можете сказать о супругах Артамоновых?
– Ничего, – он пожал плечами, – если Василий Афанасьевич и приходит сюда время от времени, то либо молча прогуливается, либо читает.
– А Вера Максимовна?
– Вера Максимовна трещит по телефону, – усмехнулся он.
– Здесь?
– Здесь, здесь, – подтвердил он, не отпуская улыбку с губ, – она считает, что здесь ее никто не слышит.
– А вы?
– Что я? – Он пожал плечами. – Небось слышали, что римские матроны ходили голыми при рабах, так как за людей их не считали.
– Но Артамонова не римская матрона, а вы не раб.
– Новые русские примерно так же относятся к людям, которые на них работают.
– Но Вере Максимовне до новой русской далеко.
– Приобщилась через родственные связи мужа к благам и приобрела соответствующие привычки.
На Мирославу Вера не произвела впечатления зазнавшейся капризной дамочки, но она не стала переубеждать Захара.
– Вы знали, что у Евгении был роман с артистом цирка?
– Знал.
– Откуда?
– Клара как-то насплетничала.
– Она осуждала Евгению?
– Что вы! Восхищалась! Ах, как романтично!
– Кларе не нравился жених Евгении?
– Официальный?
Мирослава кивнула.
– Наша Клара, – усмехнулся садовник, – находила его скучным.
– Вот как? Но ведь он богат.
– Богат папа.
– Это имеет значение?
– Когда как, – неопределенно отозвался Захар.
– А ваша невеста богата?
– Шутите?! – округлил он глаза.
– Значит, любовь?
– Значит, любовь.
– А какие отношения у вас с Инной Нерадько?
– С Инной Нерадько у нас нет никаких отношений, – спокойно ответил он.
– Но вы ведь общаетесь?
– Редко. Инна не склонна общаться с обслугой.
– Вот как. Но ведь ее мать…
– Ее мать – особа, приближенная к императору, – усмехнулся Захар.
– В смысле?
– В том смысле, что Серафима Оскаровна давно работает в этом доме и в какой-то мере воспитывала и Евгению, и Мирона. Ведь матери у них у обоих не было.
– Инна росла как бы рядом с ними?
– Как бы, – согласился он, – но ничего определенного об этом я вам сказать не могу, так как меня в то время, как вы догадываетесь, в этом доме не было.
– Не было, – согласилась она.
Под неодобрительным взглядом Захара Мирослава сорвала цветок жасмина, уткнула в него нос и погрузилась в задумчивость.