Пока он предавался раздумьям о том, как помочь Инне, запыхавшаяся девушка вернулась с тарелкой и чашкой чая.
Чай она поставила на столик, а тарелку протянула Шуре:
– Ешьте, они еще горячие.
На тарелке лежали две румяные аппетитные котлеты и кусок хлеба.
– Спасибо, Инна, – произнес Наполеонов прочувствованно, – вы просто спасли меня от голода.
– Ерунда, – отмахнулась она, но глаза ее довольно засияли.
Она смотрела, как следователь уплетает котлеты, и думала о том, что вот он, в общем-то, не злой человек, занимается такой недоброй работой… Не выдержав, спросила:
– Вам нравится ваша работа?
Наполеонов кивнул.
– Но она же недобрая! – вырвалось у девушки.
– Зато справедливая. К тому же, карая зло, полиция тем самым совершает добро.
– И в чем же это добро? – спросила она.
– В том, что зло не остается безнаказанным.
– И вы всегда находите преступника? – в ее голосе прозвучали нотки недоверия.
– Почти всегда, – ответил он честно.
Мирослава спустилась с крыльца и подошла к поджидавшему ее Морису.
– Как дела? – спросила она.
Он пожал плечами:
– Дом осмотрен. Но вряд ли вы с Наполеоновым ожидали, что я что-то обнаружу.
– Ты прав…
– Беседа с Осипом тоже не подарила сенсаций.
– Старик неразговорчив?
– Да, к тому же он почти все время проводит в оранжерее, мало соприкасаясь с живущими в доме людьми. Более или менее тесно общается только с Нерадько, которая является его родственницей.
– Значит, ничего?
– Кроме того, что убитую сестру горько оплакивает Мирон Порошенков.
– Оплакивает? – удивилась Мирослава.
– Да, Серафима Оскаровна слышала, как он плакал, закрывшись в своей комнате, о чем и поведала Осипу.
Мирослава вздохнула:
– У всех родственников – железное алиби. Под подозрением только прислуга… Ни у кого из служащих нет стопроцентного алиби. В обед они все были вместе, но потом разошлись. Шаткое алиби есть у Клары. Она вроде бы ждала звонка от Евгении и, когда ее позвали родственники, была на месте. Однако она могла незаметно отлучиться на какое-то время. Инну видел Порошенков во время прогулки по саду. Но потом он зашел в дом и не знает, как скоро его примеру последовала Инна и куда она отправилась. Ее мать уверяет, что Инна была в своей комнате.
– Хотела бы я посмотреть на мать, которая сказала бы что-то другое, – усмехнулась Мирослава.
– Лично мне трудно представить девушку в роли душителя, – сказал Морис.
– Мне тоже, – согласилась она.
– Но зачем вообще обслуге убивать Евгению?
– Причины могут быть разные.
– Например?
– Месть.
– За что?
Мирослава пожала плечами:
– Или ревность…
– Ревность садовника или шофера? – рассмеялся Миндаугас.