И поэтому было странно наблюдать за поведением Мирона, который выглядел рассеянным, постоянно отворачивался от невесты, кажется, совершенно не замечал ее.
Захар вспомнил, что, когда Валентин Гаврилович был здоров, Порошенков не позволял себе столь демонстративно воротить нос от дочери уважаемого человека.
Скорее всего Зиновия с самого начала была не по вкусу Мирону, но он смирился с волей дяди, так как зависел от него.
Теперь же дядя в больнице и неизвестно, когда и в каком состоянии выйдет оттуда.
Садовник вздохнул, выныривая из своих мыслей, и вернулся к орхидеям.
Сегодня ему нужно было осмотреть каждое растение, убедиться, что оно здорово, изолировать пораженные болезнями экземпляры, если такие обнаружатся.
Оказавшись возле орхидеи, густо усыпанной крупными желто-зелеными цветками с красновато-бронзовыми пятнами на лепестках, Захар снова задумался.
Родиной этих орхидей были Соломоновы острова. Увлеченно читая любую попадавшуюся ему на глаза информацию об экзотических растениях, когда-то Захар узнал, что аборигены использовали семена этих цветов для приготовления приворотного зелья.
Вроде бы стоит только подмешать в кушанье семена и накормить им женщину, как она навеки станет твоей.
Но его Любочку привораживать не надо, она и так пойдет за ним на край света.
А та, другая…
Он словно наяву увидел сияющие небесно-голубые глаза под капризно изогнутыми бровями и рассыпанные по плечам пепельные локоны.
И вспомнил тот летний день, когда лучи солнца горячими губами ловили на лету крупные, редкие капли слепого дождя.
Евгения попросила его срезать несколько белых лилий, и он повиновался.
Когда букет уже был достаточно большим, он повернулся к ней, чтобы отдать цветы, а она схватила его за руку и, весело хохоча, потащила в беседку.
Ничего не понимая, он подчинился ей не слишком охотно, пару раз споткнулся, бормоча на ходу, что у него еще много работы.
Он и впрямь не собирался играть в жмурки с хозяйской дочкой, поэтому попытался высвободить свою руку. Но не тут-то было. Ее пальцы обвились вокруг его запястья, как стальной браслет.
А потом она толкнула его, и он, не ожидавший ничего подобного, упал на спину на мягкий мох, и букет лилий каким-то образом оказался у него под головой.
– Евгения! Что вы делаете?! – воскликнул он протестующе. Но тотчас мягкие сладкие губы впились в его рот горячечным поцелуем, лишившим его разума.
Он задыхался в ее объятиях, стонал, с его губ срывались бессвязные фразы. И он желал ее! Желал и еще раз желал.
Обезумев от страсти, они совокуплялись, даже не избавившись полностью от одежды.