– А, ты здесь убираешься, – обронил он, – а я тут посидеть хотел…
У него был вид тяжелобольного человека.
«Краше в гроб кладут», – подумала Клара, а вслух сказала:
– Так посидите, и мне не так страшно будет.
– Ты что, привидений боишься? – спросил он.
– Не то чтобы я их боюсь, – ответила она, – но все равно жутко. И потом, может, и он здесь еще.
– Кто он? – не понял Порошенков.
– Ну, тот, кто ее убил.
Мирон как-то странно посмотрел на девушку и тяжело вздохнул.
– Нет его в доме, – заверил он, – полиция все сто раз осмотрела, в каждую щелочку заглянула.
– Оно так, конечно, – согласилась Клара, – но ведь может быть, что…
– Что? – безучастно спросил Мирон.
Клара хотела сказать, что Евгению мог убить кто-то из домашних.
Но она на это не решилась и пробормотала:
– Нет, ничего, это я так.
Мирон взял в руки стоявший на столе портрет Евгении, сел на диван и уставился на фото немигающим взглядом.
На Клару он больше не обращал никакого внимания, и она немного успокоилась, перестав вздрагивать. Все-таки теперь поблизости был живой человек, вдвоем было не так страшно.
* * *
За окном завывал ветер, казалось, что деревья жмутся друг к другу, и Мирославе было жаль их. Она отвернулась от окна и стала смотреть, как Морис подкладывает в камин новые поленья. Рядом с ним сидел Дон. Кот смотрел на огонь немигающим взглядом, его янтарные глаза из-за расширившихся зрачков казались черными, а черная шерсть в отсветах пламени искрилась и переливалась.
Шура молча пил горячий чай с яблочным пирогом.
Он только что приехал и никак не мог согреться, ему казалось, что промозглый ветер все еще пробирает его до костей.
Мирослава задвинула портьеры, отошла от окна, придвинула стул к Наполеонову и села рядом.
– «А вы, друзья, как ни садитесь, все в музыканты не годитесь», – пробубнил Шура с набитым ртом.
– Не бурчи, – сказала Мирослава и хлопнула его ладонью по колену, – лучше рассказывай.
– Что рассказывать?!
– Сам знаешь.
– Поесть не даст, – пожаловался Шура неизвестно кому.
– Вы выяснили местонахождение Верещака?
– Нет, как в воздухе растворился.
– Не мог он испариться, просто искали плохо.
– Поищи сама, – огрызнулся Наполеонов.
– И поищу, – заверила она.
– Зато мы провели обыск в квартире, которую снимал Адам.
Шура сделал паузу, наблюдая за выражением лица Мирославы. Но она оставалась бесстрастной.
Наполеонов вздохнул и продолжил:
– Изъяли обувь, сравнили со следом, оставленным на клумбе.
Он снова вздохнул:
– Конкретного предмета обуви, которым оставлен след, мы не обнаружили, но размер совпадает.
– В таком случае следы мог оставить и кто-то другой.