Мирослава усмехнулась и набрала номер телефона своего агентства.
– Детективное агентство «Мирослава» слушает, – прозвучал голос Мориса Миндаугаса.
– Морис, это я, Мирослава.
– Я еще не забыл ваш голос, – отозвался он, и она догадалась, что Миндаугас улыбается.
– Морис, солнышко, – пропела она в трубку, – у меня изменились обстоятельства…
– И вы опоздаете на ужин, – проявил он догадливость.
– Угу, – проговорила она виновато.
– Звонил Шура.
– Ну и?
– Он вообще сегодня не придет.
– Как здорово! – обрадовалась она.
– Я, кажется, не понял…
– Просто, если Шура не приедет, – поспешила она рассеять его озадаченность, – мы могли бы поужинать не дома.
– А где? – заинтересовался он.
– У меня на полдевятого назначена встреча со свидетельницей. Не мог бы ты подъехать к «Нептуну» прямо сейчас?
– К ресторану?
– Да.
– Прямо сейчас не получится.
– Да? – разочарованно протянула она.
– Мне же еще нужно доехать, – поспешил проговорить он.
– Ну, конечно! Я буду ждать тебя в машине на стоянке.
– Придется тебе сегодня подомовничать одному, брат, – сказал Морис коту и поспешил из дома.
Дон бросил вслед Миндаугасу снисходительный взгляд и принялся вылизывать свою мягкую теплую шубку.
Мирослава увидела въехавший на стоянку «БМВ» и неторопливо выбралась из салона своего автомобиля.
Она помахала рукой Морису, и тот, закрыв машину, поспешил к ней.
Они вошли в ресторан и сели за столик рядом с фонтаном.
Народу пока было мало, но их предупредили, что на девять вечера их столик заказан, и освободить его нужно хотя бы на полчаса раньше.
Они заказали салат с креветками и авокадо, камбалу с овощами по средиземноморскому рецепту и на десерт – мороженое с орехами.
Они ели и смотрели на сверкающие брызги фонтана, которые падали в чашу крупными каплями, отсвечивая на лету всеми оттенками радуги, как драгоценные камни.
Возле края чаши застыли дельфины, которых трудно было отличить от настоящих, настолько искусно они были сделаны.
На столе мерно колыхалось пламя свечей.
– Жаль, что мы уйдем раньше, чем появится скрипач, – тихо сказал Морис.
Мирослава кивнула и добавила:
– Мы можем прийти сюда в любой другой вечер.
Скрипач был, пожалуй, главным символом «Нептуна». Предвещал его появление постепенно усиливающийся звук колокола.
Юноша в белом костюме выплывал из-под сцены на раковине, в его руках были скрипка и смычок. Скрипач носил сценическое имя Орфей и полностью его оправдывал, завораживая своей игрой всех присутствующих.
Однако начинался концерт Орфея поздним вечером.
Подозвав официанта, детективы расплатились и поднялись из-за стола десять минут девятого.