Отец, искоса поглядывая на полицаев, понукал быка. Спиридон понял — может, удастся проскочить под шумок. Как назло, бык вдруг свернул к коновязи, где лежала охапка свежего сена, и стал как вкопанный. Напрасно отец размахивал хворостиной…
Один из тех, что стояли у крыльца, направился к подводе. Достаточно было одного взгляда, чтобы определить, что за человек подходил к телеге — или вор, или сорвиголова. Лицо угреватое. Глаза маленькие, посоловевшие, видно, никогда не глядели трезво.
— А это что за придурки? Откуда? — крикнул он так, будто расстояние между ним и подводой с километр.
— Да так, — отец повел плечом. — Обыкновенные люди. Пристанища ищем. Хата наша сгорела.
— Сгорела? — рыкнул полицай. — Туда ей и дорога. А с чего это ты вдруг над господином Петром Маторжеником вздумал насмехаться, а? На быке его под гору галопом возить, а? Ну-ка, хлопцы, реквизируем — так, что ли, говаривали комиссары? — этого рогатого, чтоб новой власти не позорил!..
— Люди добрые! — заплакала мать. — Зачем же вы?.. За что?
Но угреватый решительно взялся за ярмо.
В это время оглянулся их попутчик. Он посмотрел на мать — на ней лица не было. Дрожащие руки прижаты к груди.
— Ну, будет тебе, — крикнул он своему товарищу. — Попугал — и довольно. Пошли ко мне опохмелимся.
Угреватый во весь рот улыбнулся, показав непривычно маленькие зубы, как у белки.
— О, это другой коленкор! Как раз и погода благоприятствует.
Полицаи ушли, а бык, расправившись с сеном, наконец тронулся.
К вечеру приехали на хутор Яновку. Всего несколько хат, среди них одна побольше — видно, молочная ферма. Еще чувствуется запах прокисшего молока.
Отец повернул туда.
Никакой мебели там не было, зато на полу полно всякого хлама. И хотя в выбитые окна свободно дул ветер, дыхание забивало кислым молоком. Отец осмотрел большую комнату, заглянул в ту, что поменьше, удовлетворенно кашлянул.
— Печка есть. Живем! — Стал на пороге, крикнул матери:
— Старуха, будем выгружаться. Нашли, как говорил Сашко, партаменты.
Отец с матерью принялись за уборку, а Спиридона с Иваном послали поискать соломы.
Низкая луна залила бледно-красным светом хутор и поле. Хлопцы настороженно оглядывались — вокруг было жутко и тихо, как на кладбище. Хотя бы собака залаяла или корова замычала, не говоря уже о человеческом голосе…
— Гляди, гляди! — вдруг прошептал Иван и показал пальцем.
Спиридон повернул голову. В хате, стоявшей неподалеку от молочной, засветились два окна. И так стало легко на душе у ребят, когда они увидели эти светящиеся окна…
Принесенную ребятами солому экономно разостлали на полу, накрыли тряпками. Легли вповалку.