Красная улица (Кава) - страница 10
Зашелестела солома. Отец повернулся во сне. Спиридон нащупал топор в задке телеги, медленно стал прохаживаться вокруг «лагеря». Все устали, напереживались за день. Пусть поспят, а он покараулит…
Утро неохотно разжимало веки. Все небо обволокли серые тучи, их будто тщательно пробороновали — ни единого комочка, ни огреха. Моросил дождик.
Кое-как позавтракали и тронулись.
Спиридон умостился в задке, свесил босые ноги через затыльник. Смотрел, как катится колесо в колее, с тихим плеском разбрызгивая воду…
Отец, шедший рядом с подводой, коснулся плеча Спиридона. Молча показал вперед.
Впереди темнел лес. Над лесом точно пронесся пожар не пожар, ураган не ураган… Вот советский танк с дыркой на боку. Вон пушка колесами вверх, на дуле пилотка висит… За сосенкой, выбежавшей на опушку, разбитый пулемет. Возле него — пустые ленты…
По ту сторону леса — он оказался небольшим — стали догонять человека. Мать забеспокоилась:
— Федор, может, объедем его стороной? Видишь, он с ружьем…
— Вижу, что с ружьем. А как ты его объедешь? Не бойся, на немца он не похож.
Подвода приблизилась к человеку. Какой-то чудной он. Черная пилотка, черный пиджак, белая сорочка с черным галстуком. На рукаве — белая повязка. Брюки серые, заправленные в порыжевшие истоптанные сапоги… Человек молча вскочил на телегу.
Едва слышно моросил дождь. Никто не разговаривал. Первым не выдержал Иван:
— Дядя, у вас настоящее ружье, или только так, людей пугать?
Человек покосился на Ивана, пожевал губами и хрипло ответил:
— Настоящее.
Тут уже отец отозвался:
— Ты что это, хлопче, при таком параде? Хворма такая?
— А это не парад, — неохотно буркнул человек. — Я полицай. Форма еще не полная.
Как будто холодной воды ливанули на телегу.
Отец нахмурился, у него покраснел кончик носа. Спиридон знал — отец разгневался. Такое у отца редко случается. Мать испуганно приклонилась к нему:
— Федор, не связывайся… Подгони быка, видишь, еле ногами двигает.
Отец некоторое время боролся с собой. Наконец немного успокоился. Но язык за зубами не смог придержать:
— Ты что же, хлопче, так сразу выскочил?
Полицай посопел и ответил раздраженно:
— Сейчас такое время — кто выскочил вверх, тот… Слышал про татаро-монгольское иго? Двести лет продолжалось. Всех, кто был против монгол, вырезали. Немцы не двести, но лет пятьдесят продержатся. Как раз столько, сколько я проживу. А жизнь я свою хочу прожить по-человечески, а не лежать трупом в канаве или где-нибудь в концлагере гнить. Уловил?
Отец промолчал.
Дорога привела в большое село.
На обочине — магазин, школа, на них еще остались вывески. А на крыльце третьего здания осталась только одна буква — «с», наверно, тут был сельсовет, и вывеску отрубили топором. У крыльца стояли трое мужчин и с настороженным любопытством наблюдали за диковинной подводой. Полицай соскочил с телеги и зашагал к крыльцу.