. А у вас у любого потребуют. Даже у Вани.
— Точно! — серьезно подтвердил Ваня. — У него вряд ли спросят. Сейчас немало скитается таких мальчишек по нашей земле — кто от поезда отстал, у кого родители погибли, кто из детского дома убежал…
Спиридон вышел на улицу вместе с Ваней. Некоторое время шли по лесу молча, жадно вдыхая свежий воздух — он был особенно приятен после накуренной комнаты. Тяжелым серебром отливали лужи. Луна время от времени выплывала из-за рыхлых туч, бросая тускло-голубой свет на месиво дороги, на черные деревья, на которых дрожала забытая ветром листва… Спиридону хотелось сказать Вано что-нибудь такое… чтобы он понял: Спиридон не подведет. Но вместо этого сказал:
— Знаешь, я умру, а дойду к партизанам…
Ваня добродушно-насмешливо хмыкнул:
— «Умру», говоришь? Глупый ты еще. По малолетству еще не знаешь цены жизни… — Он отклонил толстую ветку, низко свисавшую над дорожкой. С нее посыпался рой тяжелых, будто свинцовых, капель. — Чтобы избежать вражеских когтей, подпольщику надо быть артистом. Суметь в зависимости от обстоятельств сыграть и весельчака, и несчастного человека, и озабоченного рачительного хозяина, и кого угодно. И не просто сыграть, но чтобы это было убедительно, как в жизни бывает…
Лес кончился. Шагах в ста смутно виднелась хата, чуть подальше горбилась вторая. Торчин.
Ваня остановился, взял Спиридона за плечи:
— Ну, давай прощаться. Запомни, что я тебе говорил об артисте. Еще что?.. Ага, поменьше думай, что ты курьер, а то все на физиономии отразится. Остальное тебе скажет Павел Осипович… Чтобы мы встретились там, в отряде… Эх, давай поцелуемся…
Утром на следующий день зашел Павел Осипович. Дома были только Спиридон и отец — он чинил чужую обувь. Закурили, поговорили о том, о сем. Спиридон с замирающим сердцем ждал, когда Каспрук перейдет к главному. А тот не торопился.
— Не отпустите ли, Федор, своего малого дней на пять. Есть одно дело…
— Давайте не будем хитрить, Осипович, — перебил его отец. — О том, что мои сыновья в подполье, мне известно. Так что говорите без обиняков, зачем и куда вы хотите послать моего малого?
Павел Осипович рассказал все, что можно было рассказать. Отец долго тер правую щеку…
— Да-а, — сказал наконец он, — Спиридон у меня парень смышленый, скажу об этом не хвастаясь, однако дело не легкое…
Спиридон вздохнул с облегчением — отпустит. С застенчивой, непривычной нежностью смотрел он на своего сгорбленного отца…
А отец, оставив в покое щеку, уже более спокойно продолжал:
— Так это вы, Осипович, будете его снаряжать?.. Я помогу. Я все тамошние дороги исходил с цепом и косой, когда батрачил при Польше, — закрыв глаза, найду дорогу в Гриву. Спиридон только один раз проехал, вряд ли он много запомнил.