— Иди к Учителю, срочно нужен…
Павел Осипович взволнованно ходил по комнате. А Вера Александровна качала ребенка и смотрела в окно. На ее лице выступили красные пятна.
Спиридон задержался на пороге. Он впервые видел их ссору. Хотел было вернуться назад, но Павел Осипович остановил его.
— Слушай, Спиридон, ты можешь переправить связную в Шурин?
Спиридон только плечами повел. Мол, зачем спрашивать? Сами знаете, что могу.
Каспрук вплотную подошел к нему.
— Понимаешь, это не просто связная, у нее очень важные бумаги. Для кого они — знать нам не обязательно. Связная и бумаги уже сегодня должны быть в Шурине. О провале не может быть и речи…
Спиридон не успел еще ничего ответить, как в разговор вмешалась Вера Александровна.
— Павел, — сказала сердито, — ну зачем ты поднял Спиридона? Он же только что вернулся из Голоб…
— Я уже не спал, — поспешно вставил Спиридон. Почему Вера Александровна не хочет, чтобы он выполнил это задание?
— Может, и не спал. Но ведь устал… А я… ну что я сделала, Павел, для подполья?.. Только числюсь…
Павел Осипович резко повернулся к ней:
— А Аленка? Голодать будет? Только полдня нужно добираться в одну сторону.
Вера Александровна поглядела на закутанную малышку, коснулась губами ее щечек.
— А мы вдвоем. Правда, Аленка? По дороге и пообедаем и поужинаем…
Павел Осипович вышел из хаты. Вернулся он не скоро. И увидел, что Вера Александровна и Спиридон о чем-то деловито разговаривают.
— Ну, успокоился? — слегка улыбнулась Вера Александровна. — Вот и хорошо. А мы тут со Спиридоном соображаем, как нам получше пробраться. Пусть будет по-твоему — тронемся втроем. — Ну не сердись же, сам знаешь, что так задание будет выполнить легче. Никто не привяжется к матери с маленьким ребенком…
— Тебя не переубедишь, — устало махнул рукой Павел Осипович. — Да еще Спиридона в помощь взяла… Только пешком я вас не пущу, поедете на подводе и как семья без отца.
И они поехали в Затурцы, где их ждала связная. А оттуда тронулись в Шурин.
Ночью прошел густой дождь, и в колеях еще стояла вода. Повсюду мерцала роса, все было чистое, умытое, торжественное, как бывает только весной после дождя. В такой день хочешь не хочешь, а прояснится лицо человека, мягкая задумчивость украсит его — от искристых капель, от шороха чистой, сверкающей зелени, от пряных запахов, идущих из земли, от неба, от солнца.
Вера Александровна, укачав малышку и уложив ее на перинку, придвинулась к девушке:
— Как тебя звать?
— Зовите Фиалкой…
Вера Александровна покачала головой, сказала рассудительно:
— А если попадутся навстречу немцы или полицаи, так как мне тебя — Фиалкой называть?