— Заговорил тебя? Отдохни… Нет, нет, тут посиди.
И пошел к двери. В канцелярии поговорил со следователем, полистал дело. Ясно, как дальше надо действовать…
Когда вернулся спустя час, мальчишка сидел на том же месте. Только глаза его, не отрываясь, тоскливо глядели в окно. Майор подошел к окну, распахнул его. В комнату ворвался свежий воздух.
— Хорошо-о!.. Знаешь, иногда хочется сбросить этот мундир, взять удочки и пойти на реку…
Мальчишка глубоко вздохнул. «Клюет понемногу», — про себя улыбнулся майор.
— А знаешь, я сидел там и ломал голову, как тебя выпустить. Ты ведь, наверно, понимаешь, что уйти отсюда ох как тяжело… Даже у меня нет такой власти, чтобы открыть перед тобой ворота. Хотя и прибыл сюда я из ровенского гестапо, — майор озабоченно потер лоб, — а мне так хочется освободить тебя. Ты до того похож на моего сына. Не гляди на мой мундир — все мужчины в войну влезают в мундиры. Кто в какой… Ничего не поделаешь… Послушай, — он быстрым шагом приблизился к Спиридону, — тебя схватили незаметно, верно? Никто ведь не видел!.. И если ты… ну, хотя бы приблизительно… место, где расположен лагерь… Тебе ведь жить надо! Пойми, иначе не выберешься отсюда!.. Никому даже в голову не придет, что это ты…
Спиридон поднял голову. Глаза обожгли гестаповца ненавистью.
— Не хочешь? Жалко. Ты еще мал и не знаешь, как дорога жизнь. Ей нет цены! Это говорю тебе я, человек, который много уже пожил и многое повидал… Это все, что я могу для тебя сделать. Может, хочешь проститься с родными? Я могу устроить.
Спиридон точно одеревенел.
— Ладно, устрою… Ты сам себе враг! Даже удивительно…
* * *
Они стояли в комнате, отец и Сашко. У Спиридона сильно забилось сердце — вскочить бы, броситься к ним, прижаться к отцовской груди, закрыть глаза и забыть обо всем страшном. Нельзя… Гестаповцы знают только то, что он партизан, остальное им неизвестно, поэтому надо стоять на своем: сирота — и все. Может, это поможет Сашку и отцу!..
Спиридон взглянул на брата и отца и сказал с полным безразличием:
— Не знаю я этих людей. И не встречал…
Краешком глаза заметил, как переглянулись отец и Сашко. Они поняли, все поняли! Отец, глуховато покашляв в кулак, сказал:
— Может, где и видел такого хлопца… Но не та память стала, чтобы вспомнить…
Майор всплеснул руками.
— Вы жестокий человек! Как же вы можете отказываться от родного сына? Да вы поглядите, в какую беду он попал и что ему грозит. Помогите ему остаться в живых…
Спиридон заметил, как побелел Сашко, как покачнулся отец. Но он поднял голову и твердо повторил:
— Не знаю их… Сирота я. Пастух…