— Он поймет меня, — сказал она вслух как бы невзначай и тут же осеклась. Ее слова пролетели небольшое расстояние и тут же уперлись в закрытую дверь Сына не было. Он ушел, оставив ее наедине со своими мыслями, терзавшими ее как голодные звери.
Лориэль вернулась к своей постели, почувствовала, как слабость растеклась по всему телу и без сил рухнула на нее. Сон поглотил ее, приняв всю боль размышлений на себя.
Проходили дни. Все королевство жило перманентным страхом. Будущее для каждого человека либо орка в этих краях было неопределенно и могло закончиться в любую секунду. Шахгар безумствовал как никогда раньше. Всюду ему мерещились враги и заговоры, предатели и пособники его самых заклятых врагов приобретали в его помутненном рассудке материальные образы, становясь теми невинными жертвами, которые вскоре заканчивали свою жизнь на виселице.
Сын видел это и с каждым днем убеждался в правоте слов своей матери. Каждый раз, когда над горизонтом вздымались клубы черного дыма и чума вновь накрывала земли своим багровым покрывалом, Рангул со слезами отчаяния возвращался к Лориэль, чтобы вместе, как когда-то и она сама со своей верной служанкой, пойти против всего и выжить в этом страшном мире.
Наконец настал день, когда терпеть все это было уже невозможно. Крики людей и мольбы о помощи уже не могло заглушить даже самое сильное снотворное снадобье. Она встала перед зеркалом, посмотрела на свое постаревшее, испещренное многочисленными морщинами лицо, и направилась в комнату к сыну. Стража пропустила ее в ту же секунду, хотя и в них она уже не могла видеть той безопасности, о которой когда-то мечтала вернувшись домой. Рангул был одет, кожаные легкие доспехи лежали на нем как влитые, взял свое оружие и, поцеловав мать, вышел впереди ее. Орки не обратили на это внимание. Никто не верил, что такое вообще могло случиться и сама королева вместе с сыном захочет выбраться из замка в такую пору, когда даже птицы замертво падали с неба, попав под мертвое дыхание бушевавшей чумы.
Но боги хранили их. Как никогда она была преисполнена верой, что теперь то никто не сможет ее остановиться.
Утро. Холодное и почти безжизненное. Красное солнце едва начало выползать из-за горизонта, как вдруг, где-т вдалеке, почти у самой кромки, разделявшей далекие границы Тройтистских долин и голубое, но уже безжизненное небо, появилась огромная птица. Она падала вниз с криком похожим на плачь, широко раскинув крылья и затем, почти коснувшись земли, вновь воспаряла в самое небо.
«Знак» — подумала Лориэль, незаметно спускаясь по закрытой лестнице и мельком глядя в открытые бойницы откуда давным-давно стража вела огонь из луков по наступающим противникам.