Так продолжалось до дома родителей Екатерины – благо идти до него было метров двадцать.
На четвертый этаж без лифта он поднимался с трудом. Наконец, Катя остановилась на площадке этого проклятого этажа, приставила Сашу к стене и позвонила в чёрную сейфную дверь.
«Ну, всё, здесь мне придет конец» – приговорил себя Рублев.
Двери открылись не сразу. Катя с порога защебетала:
– Папа, Саше плохо, доведи его до дивана, пожалуйста!
Кто-то очень мощный со спины взял его за пояс и, словно пьяного, шаг за шагом повёл туда, откуда доносился шум гостей.
Сашу довели до дивана.
Пока шли, он пытался разглядеть собравшихся, но всё расплывалось, все лица превращались в длинную смазанную полоску, люди, предметы, стены, всё пространство растянулось и вдруг посыпалось, как на старой кассете…
Но одного гостя Александр успел распознать. Это был гопарь по кличке Шило.
Сашу ударили по лицу. Резко, холодной ладошкой. А потом принялись вливать в рот, что-то вязкое и теплое. И противное – такое обычно настаивают старухи, иногда из трав, иногда из пауков, иногда из мухоморов, а чаще из всего сразу.
– Пей, пей, мать тебя сейчас быстро на ноги поставит, – услышал Саша мужской богатый бас. Того, кто говорил, Саша не видел – в глазах стоял туман.
Спустя несколько минут перед глазами начала проявлять картинка. Как будто кто-то пультом настраивал резкость изображения. Медленно, но всё чётче и чётче становились предметы, лица, ярче становились цвета…
Наконец, Александр смог оглядеть помещение, в которое вошел. В большой просторной комнате стоял большой стол, заставленный салатами, нарезкой, пельменями, холодцом, а также тарелками и рюмками. Бутылки вина, водки и одна бутылка шампанского – уже пустая, стояли почему-то у дивана, на котором Александр и расположился. За столом сидело ещё четыре человека, слева от него развалилась Екатерина. С другой стороны – незнакомая девушка, которая чем-то походила на Катю, но была моложе на несколько лет и гораздо красивее. К тому же – брюнетка, глаза аккуратные, маленький курносый носик, губки небольшие, но пухлые. Не девушка, а кукла! А фигура! Мама дорогая! Она сидела нога на ногу в мини-юбке, держа спинку, как опытная танцовщица. Груди её натягивали белую рубашку, и хотя она была в лифчике – сразу заметил Рублев – соски сквозь ткань одежды, все же, просвечивали, оставляя немыслимое раздолье для фантазии…
Справа от нее сидел Шило. Он во что-то играл на своем телефоне, но время от времени поглядывал на Рублева. И каждый раз ухмылялся своей тонкой мерзкой улыбкой.