Ей показалось, что за кадром зазвенел женский смех. Это не слишком удивило Асю – естественно, что на соревнованиях Димка тусуется не один, а в большой компании. Она же тоже постоянно вращается среди людей, в том числе мужчин.
Но сейчас Ася вдруг впервые подумала: а что, если Димка кем-нибудь увлечётся, пока они так далеко друг от друга? Ведь она, прямо скажем, тоже не образец добродетели – пусть её непонятное чувство к Белецкому всего лишь морок, но разве не забывает она напрочь о Димке в те моменты, когда Белецкий находится с ней рядом? Мог ведь и Димка тоже встретить какую-нибудь симпатичную каратисточку на этих соревнованиях… Хотя он всегда говорил, что подобный спорт убивает женственность. Ну ладно, пусть не каратистку, но… просто какую-нибудь девушку. Он привлекательный парень, видный, сильный, независимый, уверенный в себе… Женщины обычно слетаются на таких, как пчёлы на цветок.
Асе стало неприятно от подобного предположения, как будто покусились на её собственность. Но больше всего её сейчас испугало другое. А что, если она обратится к Димке с просьбой о браке и усыновлении, а он даст ей от ворот поворот? Вдруг у него давно уже всё к ней перегорело, как у неё перегорело, допустим, к тому же Стасу?
Обдумав эту вероятность со всех сторон, Ася с удивлением поняла, что решимости по поводу усыновления Никитки у неё не убавилось. Для себя она уже практически определилась. И даже если… даже если Димка будет против… что ж, значит – ей придётся воспитывать мальчика одной. Но она вытащит его отсюда, чего бы ей это ни стоило. Она заберёт его в Москву, пусть даже ей придётся дать кучу взяток и соблюсти море формальностей.
Решительно встряхнув головой, Ася резко развернулась и зашагала обратно, по направлению к детскому дому.
Посмотрев висевшее на стене расписание занятий у Никиткиной группы (даже во время летних каникул ребята продолжали потихоньку заниматься, чтобы к очередному первому сентября не растерять приобретённых за год знаний), она отправилась разыскивать нужный класс.
– Извините, – обратилась Ася к удивлённой учительнице под не менее удивлёнными взглядами учеников и самого Никитки, – могу я на несколько минут забрать у вас Никиту Иволгина? Я должна кое-что ему сказать. Это важно.
– Ну… если только на несколько минут… – растерянно откликнулась та. Никитка просиял и вприпрыжку выбежал из класса навстречу Асе. Она молча взяла его за руку и отвела к окну – туда, где больше света. Ей необходимо было видеть его лицо.
– Скажи мне, дружок, – начала она, волнуясь, – только очень честно и откровенно… Ты хотел бы уехать отсюда со мной и поселиться в Москве?