Среди местных баб поднялся вой, но не особо массовый, судя по всему дружинники понесли достаточно скромные потери. Убитых стали готовить к погребению, раненых отправили в монастырь, остальные сразу же включились в работу. Все обыденно, словно они ходили на охоту, а не на войну. Впрочем, скорее так и было, для этих людей война всего лишь досадная проволочка.
Но больше всего меня удивил падре Эухенио. Нет, его не прибили местные монахи, совсем наоборот. Доминиканца я заметил прохаживающегося по бережку в компании двух монастырских православных священников, ранее мне на глаза не попадавшихся, одного, похожего своими объемами на самого падре и второго, длинного и худого, как сама смерть. Уж не знаю, о чем они там беседовали, и как, черт побери, друг друга понимали, но все происходило довольно мирно. Ладно отец святой, при случае все расскажешь.
Понаблюдав за окружающей действительностью, я вызвал Логана и спустился с ним в трюм к гревинде Инге.
Караульный латник лязгнул сабатонами взяв на караул и отпер дверь каморки. Норвежка молилась, стоя на коленях у маленького распятья. Увидев меня, она резко встала.
- Что вам угодно, граф? Пришли проведать свою узницу?
Я коротко поклонился:
- Я пришел сообщить вам, что поединок состоится завтра с утра. Я выбираю меч, баклер и полный латный доспех, вы вольны выступить в любом снаряжении и с любым оружием. Мой корабельный оружейник вам его предоставит, в том числе и ваше личное. В качестве свидетелей с моей стороны будут присутствовать барон ван Карстенс и капитан фон Штирлиц. В качестве свидетелей с вашей стороны могут выступить два любых ваших соратника. Их отпустят из темницы на время поединка. Предварительные условия я подтверждаю. Перед поединком мы согласуем их еще раз и скрепим божьей клятвой, которую примет падре Эухенио. Ваше слово, графиня.
- Пусть будет так, ваше сиятельство, – норвежка без промедления ответила церемонным реверансом. Без всякого ерничанья, с совершенно серьезным видом.
- В таком случае, до завтра. Сейчас вас посетит мой оружейник, – я поклонился и вышел из комнаты.
Ну что же, пусть будет, что будет. Не я вызвал ее, это сделала она сама. Завтра еще раз попробую убедить графиню отказаться от своей затеи, если не согласится, пусть пеняет на себя. Никаких скидок на ее женский пол не будет. И награду стребую без всякого пиетета. А если не будет получаться победить без членовредительства, церемонится тоже не стану. Сама напросилась.
Когда поднялся на палубу, краем глаза заметил Фиораванти. Ломбардец стоял у борта и задумчиво смотрел на реку.