Лесников решил вернуться в город и занять оборону на восточном берегу Дубиссы.
— Слышите?!
Он протянул руку на запад. Там продолжало громыхать.
Вернулись назад и стали занимать оборону по правому берегу реки. Суть обороны заключалась в том, чтоб прикрыть мост и дорогу к нему.
— Мост будем защищать до последнего. В крайнем случае взорвем, — сказал ротный.
— А не лучше ли сразу взорвать? — предложил Сократилин.
Лесников решительно отверг это предложение, заявив, что он с минуты на минуту ждет подхода наших частей.
— В конце концов должны же они подойти! — воскликнул ротный.
— Шамать хочется, — сказал Швыгин. — Без завтрака воюем.
Ротный отвел Сократилина в сторону.
— Останешься за меня. Окопы для танков отрыть на всю глубину по пушку, понял? Я еду в часть. Через полчаса вернусь.
Лесников вскочил на КВ, крикнул: «Заводи!» — и уехал.
— Шиш он вернется. Оставил здесь нас, дураков…
И Швыгин грубо выругался.
Колюшкин усмехнулся:
— Ты, Костя, все на свой аршин меришь.
Прошел час, а Лесников не возвращался. До казарм не больше километра. За это время дважды над ними пролетали «хейнкели». Они шли высоко и медленно, темные, пузатые, короткохвостые, и рыканье их моторов было добродушное, сытое. Вырыли капониры, загнали туда танки, замаскировали бредняком, которым густо поросли берега Дубиссы. А ротного все не было. Танкисты громко возмущались. Сократилин, хоть и успокаивал их, но в душе проклинал ротного. Но вот наконец они услышали надрывный вой мотора и лязг гусениц. Шум и грохот был такой, словно шла танковая дивизия. Но это полз один КВ, волоча на буксире танк с десантом.
— Кажется, наш старшой притащил сюда весь гарнизон, — сказал Вася Колюшкин.
Лесников ухмыльнулся:
— Точно. Даже учебные пулеметы прихватил.
Кроме оружия с патронами, ротный привез два мешка сухарей, полмешка сахару и около пуда шпику. Сократилин принялся делить продукты, а Лесников — укреплять оборону. Неисправный танк он приказал немедленно закопать в землю и использовать как огневую точку. А впереди танков дал указание отрыть пулеметные гнезда. Действовал и распоряжался Лесников толково и энергично. К двенадцати часам дня по обеим сторонам дороги была довольно-таки прочная оборона: пять пушек и восемь пулеметов. Даже Костя Швыгин расхрабрился:
— Эх, и врежем же мы им, если сунутся!
Но мало кто из них рассчитывал здесь драться. Все, даже старший лейтенант Лесников, были уверены, что там, на границе, их не пропустят, кроме того, они надеялись на подход войск и ждали их с минуты на минуту.
Впрочем, что бы и как бы они ни думали, однако к встрече врага были готовы.