У Сократилина задрожали руки, он жадно затянулся и обжег губы.
— И что же эта дамочка? — не своим голосом спросил Богдан. Он был уверен, что это была она.
— Прибежала. Мы-то расположились в кремле. Она прибежала и давай кричать: «Как вам не стыдно?! Ваши там насмерть дерутся с фашистами, а вы тут за стенами прячетесь!» Ну, мы, не раздумывая, винтовку в руки — и сюда. Ох, и женщина!
— А где теперь она? — как бы между прочим спросил Сократилин.
— Наверное, домой побежала. Ну, брат старшина, скажу я тебе, с такой только под ручку по проспектам щеголять. — Ефрейтор вздохнул. — Есть же на свете русские красавицы, не ведают они, что где-то тоже существует красавец Тихон Шустиков.
— Кто же это такой красавец Тихон Шустиков? Уж не ты ли? — ревниво спросил Сократилин.
— Ну и что? Разве плох?
Сократилин смерил ефрейтора с головы до ног и остался очень недовольным. Тихон Шустиков и в самом деле был что надо: лицо доброе, чистое, глаза веселые.
— Прижал бы я ее, милую, — продолжал Тихон, — да так крепко…
— Нос у тебя до таких не дорос, — грубо оборвал его Сократилин.
— Почему же не дорос? — искренне изумился Тихон.
«Сказать этому дураку? — спросил себя Сократилин. — Не поверит. Ни за что не поверит».
— Болтаешь ты много, Тихон Шустиков, — сердито сказал Сократилин.
Подошел лейтенант. Бесцветные навыкате глаза его смотрели устало.
— Как чувствуете себя, старшина? — спросил лейтенант.
— Так себе. Голова гудит, — ответил Сократилин.
— Встать можете?
Сократилин поднялся.
— До переправы дойдете? Собственно говоря, переправа разбита. Но раненых перевозят на лодках.
Чего ж еще желать лучшего? Есть возможность перебраться на ту сторону Волхова. Другой бы на месте Сократилина побежал. Богдан задумался. Во-первых, являться с такой раной в медсанбат не очень-то было солидно. Во-вторых, и самое главное — вечером его ждет она. Правда, женщина ему таких обещаний не давала. Но Сократилин был почему-то уверен, что она ждет. Да если не ждет — от одной только мысли, что к ней может подкатиться кто-нибудь другой, вроде этого красавца Шустикова, Сократилина бросало в дрожь.
— Сколько сейчас времени? — спросил он лейтенанта.
— Начало седьмого.
«Уже вечер, немцы получили по зубам и больше, наверное, сегодня не полезут. А что будет завтра — наплевать. Лишь бы ночь была моя». — И Сократилин улыбнулся.
— Я останусь, товарищ лейтенант.
Лейтенант пожал плечами и пошел дальше.
От взвода Сократилина осталось четверо: Костомаров-Зубрилин, Левцов и пулеметчик Лапкин. Попов дышал еще. Лейтенант приказал было немедленно его отнести на переправу, но, внимательно досмотрев в мутные глаза учителя словесности, сказал: