Вскоре карета его светлости уже катила к центру Навенны, во дворец Анфальм, с незапамятных времен являвшийся главной резиденцией королей Вальхейма. Здание не раз реставрировалось, перестраивалось и расширялось; кажется, только совсем недавно архитекторы закончили наводить на него лоск. Стройные ряды арок обрамляли величественный фасад. Высокие окна, расчерченные белоснежными рамами на мелкие квадраты, притягивали взгляд. Так и хотелось узнать, какие секреты и роковые страсти скрываются в комнатах и анфиладах за воздушными занавесями.
По широким аллеям прогуливались важные, похожие на павлинов сеньоры и дамы в роскошных нарядах, отливающих на солнце всеми цветами радуги.
Давно мне не доводилось бывать в королевском дворце, и сейчас, признаюсь, я очень нервничала. Комкала в руках платок, потому как ладони уже порядком вспотели от волнения.
А если кто из придворных захочет мне ручку поцеловать? Вот неловко-то будет…
Прошуршав колесами по насыпной дороге, карета остановилась. Распахнулась дверца, и Кантен, этот бессовестный предатель, настучавший на меня маркизу, кинулся помочь мне выйти из экипажа. Руку юноши я демонстративно проигнорировала, выбралась сама, а следом за мной со ступеньки скользнул и шлейф василькового, с серебряными аппликациями платья.
— И чем же этот бедолага заслужил вашу немилость, маркиза? — Моран увлек меня в одну из аллей, лучами разбегавшихся от парадного входа.
— Тем, что докладывает вам о каждом моем шаге. А скоро и вы ее заслужите, если не прекратите за мной надзирать.
— Оберегать, радость моя. Только оберегать. Знаете ведь, как я за вас переживаю, — елейным голосом поправил меня супруг и поспешил навстречу пестрой торжественной процессии, во главе которой степенно шествовали король и королева.
Их величества выгуливали своих придворных.
В первый и последний раз я видела монархов на церемонии инициации восемь лет назад. Вернее, как видела — просто скользнула по алькову, в котором расположились коронованные особы, рассеянным взглядом. Все, о чем могла тогда думать, — это достойно пройти обряд. Из-за волнения лица собравшихся казались смазанными, словно нас разделяла толща льда. Голоса напоминали неясный гул, что-то вроде звучащего вдали грома.
Никого я тогда не видела, кроме… Серен.
Меня точно плетью хлестнуло. Воспоминание обожгло, оставив отпечаток в сознании. Вдруг вспомнилось прекрасное лицо кузины, искаженное усмешкой. То ли злой, то ли высокомерной. Понять не успела, как раз в тот момент прозвучало мое имя, и я направилась навстречу своей судьбе.