— Отличная идея, — сказал Лыков.
— Но для начала хочу составить о Борисе личное мнение. Встретиться с ним и поговорить, по-человечески, не вызвав подозрений. А то вся информация о нем отрывочная, с чужих слов, из справок, бумажек. Борис пару раз приносил заявление в милицию, жаловался на полоумную соседку по подъезду, которая ночью нарушает тишину. Вот тебе и повод для встречи.
На следующее утро Гончар ждал Бориса в отделении милиции по месту жительства. Ровно в девять в кабинет вошел крепкий парень, под черным плащом серый костюм служащего и белая рубашка. Рукопожатие крепкое, ладонь сухая и твердая. Гончар раскрыл удостоверение майора госбезопасности и сразу сказал, что волноваться не надо, Бориса попросили придти по пустяковому делу. Речь пойдет вот об этом человеке. Он показал фотографию старухи, в байковом халате, седые космы всклокочены, желтые кошачьи глаза вылезли из орбит.
— Садитесь, товарищ, — Гончар показал на стул. — Вы не удивились, когда вам из госбезопасности позвонили?
Волнения не видно, но парень настороже.
— Нет, не удивился, товарищ Гончар. Я просто не знал, по какому поводу…
Гончар сказал, что заявления о нарушении тишины к КГБ, конечно же, отношения не имеют, это вопрос к милиции, но тут дело деликатное, человеческое. Старушку зовут Лидия Наумовна Сомова, она член партии с 1915-го года, участник революции, бывшая сотрудница московского ЧК. Награждена правительственными наградами, в том числе памятным знаком "Почетный сотрудник Госбезопасности". Сегодня старушку опекают молодые чекисты, присматривают за ней, заботятся. Но годы, как говорится, берут свое. Милиция переслала на Лубянку жалобы на старушку, а Гончар пришел, чтобы извиниться.
Он развязно улыбнулся, расслабил узел галстука и сказал:
— Я вообще-то вас понимаю. Одну ночь не поспишь, другую… Если бы эта старая ведьма жила надо мной и ночью стучала по батарее палкой, даже не знаю, что бы с ней сделал… Наверное, поднялся наверх и выбросил старуху в окно. К чертовой матери, со всеми ее медалями и заслугами. Или купил бы здоровенный топор, как Раскольников из "Преступления и наказания".
— Что ж, спасибо за совет, — Борис засмеялся. — Когда захочу выспаться, так и сделаю. Ну, топор куплю.
Гончар стал серьезным, сказал, что с бабушкой вопрос скоро решится, родные хотят сдать ее в интернат. Нет, не в те заведения, где старики доживают последние годы, ждут смерти как избавления от земных мук и пухнут с голоду. Это нечто вроде хорошего санатория с трехразовым питанием и всеми условиями для жизни и отдыха заслуженных ветеранов. Соседей просят немного потерпеть, документы будут оформлены в течении двух месяцев. Вот, собственно, и вся информация.