— Симпатичная, — сказал Гончар, разглядывая фотографии Блохиной. — И чего этим шлюхам надо? Чего им в жизни не хватает?
— Наверное, думают: скоплю деньжат на приданое, а дальше — начну новую честную жизнь. Своя правда в этом, наверное, есть. Я на немецком читал Ремарка "Триумфальную арку". Он пишет: лучшие жены, самые преданные, самые хозяйственные и добродетельные, — получаются из бывших проституток. Они не изменят, не предадут…
— Много твой Ремарк понимает в шлюхах…
Гончар потянулся до хруста в костях, встал, подошел к окнам. Кисельный переулок был пустым, служащие разошлись по домам, зажгли фонари, ветер гонял по тротуарам бумажный мусор, быстро темнело. Он задернул шторы, сел на кожаный диван, поставил на кофейный столик горячий электрический чайник и стограммовую банку растворимого кофе.
— Пока за хорошую работу премирую тебя чашкой кофе, — сказал Гончар. — Кстати, сделан в СССР. Дорогущий. Два рубля банка. Мне его в продовольственном заказе к празднику дали. Наслаждайся. После того, как закончим это дело, думаю, получим хорошую премию. А к ней, — весьма возможно, — внеочередное звание. Как тебе такой вариант?
— Ну, я об этом не мечтаю, — щеки Стаса зарделись румянцем, будто Гончар случайно угадал его тайную порочною мечту. — А в чем Ремарк ошибался?
— Нельзя в молодости навороваться досыта, а всю остальную жизнь остаться честным. Так и будешь воровать, до конца. Не может шлюха стать добродетельной женщиной. Нельзя делать подлости, и вдруг переродиться в порядочного человека. Нельзя убить, а дальше жить чистеньким. Каждый из нас покупает билет на свой поезд, — и делает выбор сознательно. Каждый из нас знает, на какой поезд он садится. А потом человек едет. До конечной остановки. Нельзя с этого поезда сойти, нельзя пересесть на другой поезд. Честный человек — получит по своим добродетелям. Для остальных людей есть две конечные остановки: тюрьма или преждевременная смерть.
— Ну, у вас целая философия.
Лыков взял чашку, отхлебнул кофе и подумал, что он в свое время, когда надо было делать выбор, — не ошибся. Стас Лыков сел на правильный поезд и едет в правильном направлении.
Рабочий телефон в кабинете Бориса молчал все утро, зазвонил ближе к полудню. Голос теткиного мужа Петра Ивановича Коркина или просто дяди Пети звучал напряженно, не сразу узнаешь.
— Катя умерла сегодня ночью, скоропостижно, ни на что не жаловалась и вдруг раз — и нет человека, — скороговоркой на одном дыхании выпалил он. — Проснулась, села на кровати и… Вдруг за сердце схватилась. Я вызвал "скорую". В три часа это было, они быстро приехали. И сказали, что уже все. Ничем не поможешь. Говорят, мы другую бригаду вызовем. Ну я прождал почти пять часов. Приехали. Забрали тело в морг. Я им дал четвертной. Ну, чтобы все нормально сделали… Чтобы все путем…