– Нашли, – сказала Антонина, – оказалось, он в аварию попал на машине. Сильно пострадал, лицо обгорело, так что хоронить будут в закрытом гробу.
– Ужас какой! – искренне расстроилась Надежда. – Вы сказали – похороны уже назначены?
– Ага, завтра с утра.
– Да как же полиция… выяснили, в чем дело-то? Почему ее тогда на опознание вызывали?
– Вот и я говорю – что-то там странно! – оживилась Антонина. – Отчего они так долго его искали, если авария? Ведь больше недели ни слуху ни духу, а потом – раз! И дело закрыто!
– А вдова-то что говорит?
– А она ничего не говорит, видно, таблетки какие-то пьет, вся как обалделая… молчит и смотрит мимо.
– Ну… у нее горе…
– Да еще там родственница какая-то объявилась, так она ее стережет, как цербер, никуда одну не пускает.
Ах, вот в чем дело! До Надежды дошло, что Антонина Васильевна просто обиделась. Ее отодвинула в сторону приехавшая родственница. Она-то хотела вдову опекать, приглядывать за ней и быть полностью в курсе событий, а ей намекнули, чтобы не совалась куда не просят. Причем, возможно, в грубой форме.
– Ну и ладно, – сказала Надежда, – теперь они сами разберутся. На то и родственники нужны.
– Так-то оно так… – протянула Антонина и спохватилась, видя, что Надежда подхватила сумки: – Надя, снова я к тебе с просьбой. Пойдем завтра со мной в морг!
– Опять? – простонала Надежда, едва не выронив сумки, причем теперь по звуку ясно было, что какая-то банка разбилась. – Слушайте, мне прошлого раза за глаза хватило! Как вспомню тамошние рожи… К тому же у меня создалось впечатление, что не очень-то хочет вдова посторонних там видеть.
– Да она вообще ничего не хочет, говорю же, под какими-то лекарствами она, соображает плохо! А я так не могу, чтобы с человеком не проститься! Все-таки сколько лет рядом прожили, можно сказать, дверь в дверь, ничего плохого от него не видала, приличный был человек. Вежливый, обходительный… Так что навязываться не стану, только попрощаюсь, цветочки, опять же, положу, да и ладно. Как говорится, последний долг.
– Ну, хорошо, – вздохнула Надежда, – провожу вас, а там если надумаете на кладбище ехать, то я пас!
– Да они вроде не на кладбище, они вроде в крематории его хоронят…
Последних слов Надежда не слышала, она устремилась к дверям подъезда.
Вот, надо было еще на день на даче остаться! Лучше десять грядок прополоть, чем с Антониной в морг тащиться!
– Не знаю, стоило ли нам сюда приходить, – проговорила Надежда, увидев толпу людей перед входом в морг.
Среди них не было ни одного знакомого лица.
То есть как раз одно знакомое лицо было – посреди толпы стояла Елена в черном старомодном костюме, с черной же кружевной косынкой на голове, но и ее лицо можно было только с натяжкой назвать знакомым – такое оно было безжизненное и неподвижное.