– Да мы и не собирались никуда ехать, – ответила Антонина Васильевна, начиная закипать.
– И на поминки приглашены только самые близкие! Исключительно близкие!
– Да нужны нам эти поминки! Мы здесь простимся и пойдем… у нас и времени нету…
– И никакого отпевания тоже не будет! – отчеканила квадратная женщина и отвернулась, утратив всякий интерес.
– Это кто же такая? – осведомилась Надежда, когда они с Антониной Васильевной оказались на безопасном расстоянии от Елены и ее суровой спутницы.
– Тетка ее вроде… – отозвалась Антонина, все еще переживавшая свое моральное поражение. – Или не ее, а мужа… покойного. Или не тетка, а двоюродная сестра.
– Вы же вроде говорили, что у них никакой родни нет.
– Ну, тогда и не знаю, откуда она взялась. Держится по-хозяйски, Елену стережет, как собака двор…
Надежда мысленно отметила, что на ее памяти это первый случай, когда Антонина Васильевна чего-то не знает. Ну, или хотя бы в чем-то не уверена.
В это время двери морга распахнулись, на пороге появился человек в черном костюме и деловитым голосом с умеренным оттенком дежурной скорби провозгласил:
– Родные и близкие Максима Петровича Дроздоваева, проходите для прощания!
– Опять фамилию переврали, – вполголоса проговорила Надежда. – Никогда правильно не произнесут!
Присутствующие потянулись в двери.
Квадратная женщина стояла перед самым входом и суровым взглядом просвечивала каждого входящего, словно сортировала их на чистых и нечистых. Антонина Васильевна шагнула было вперед, но затем притормозила – ей не хотелось снова сталкиваться с хамской бабой, и она ждала, когда та отойдет от двери. Но квадратная женщина стояла на месте.
Постепенно вся небольшая безутешная толпа втянулась в морг, и Антонина Васильевна, сильно прихрамывая, направилась к двери, опираясь на руку Надежды.
Но когда они уже были перед самой дверью, квадратная женщина взглянула на них, мстительно усмехнулась, проскользнула внутрь и громко захлопнула за собой дверь перед самым носом Антонины Васильевны.
И тут же за дверью лязгнул засов.
Антонина Васильевна возмущенно побагровела и запыхтела, как рассерженный еж.
– Да что же это такое… – пробормотала она.
Надежда машинально дернула дверную ручку, но злополучная дверь была заперта.
– Ну вот, – проговорила она расстроенно, – говорила же я – зря мы сюда пришли, только на хамство нарвались! Пойдемте уже домой… нас здесь явно не ждут…
– Ну уж нет! – пропыхтела Антонина. – Чтобы я ей это спустила? Не бывать такому! Мы пришли с человеком проститься – и мы с ним простимся, хочет она этого или нет! Чтобы не дать проститься – это уже не по-людски выходит…