Я сказала ей, что мы можем попросить ее Высшее «Я» показать нам, что можно сделать, чтобы помочь ей, на что она с готовностью согласилась. Как только мы мысленно выстроили Треугольник, я увидела ее маленькой девочкой, которой было полтора годика, с наушниками на голове, такими, которые дают в самолете для просмотра фильмов. Наушники были подсоединены к магнитофону, и на нем постоянно прокручивалась пленка с записью голоса ее матери, которая проговаривала вслух полученные от педиатра рецепты детского питания в то время, когда она готовила пищу для ребенка; в то же самое время ее мама постоянно подгоняла ее, чтобы она все доедала на тарелке, повторяя, что она не разрешит встать ей со своего высокого детского стульчика до тех пор, пока тарелка не будет пуста.
Я предложила этой женщине, чтобы она представила себя в своем воображении этой маленькой девочкой, которая, в этой внутренней сцене снимает с ушей наушники. Это оказалось для нее простым заданием» и когда она сделала это, я предложила ей, чтобы она сказала этой маленькой девочке, что та может делать все, что пожелает, чтобы уничтожить эти наушники и кассету с магнитофонной пленкой. В ответ она сообщила мне, что ребенок, получив такое распоряжение, поначалу был напуган. Тогда я предложила ей, чтобы она объяснила своему внутреннему ребенку, этой маленькой девочке, что теперь, начиная с этого момента, она возьмет на себя роль ее матери, и что ей не нужно бояться, что она будет наказана, если уничтожит эту пленку, потому что им обоим необходимо избавиться от нее, для того чтобы быть свободными от этих старых правил и схем поведения. После довольно продолжительной паузы она сообщила мне, что когда девочка поняла это, то начала топтать ногами магнитофон и вытягивать из кассеты магнитофонную пленку, сматывая ее в клубок.
Когда она сообщила мне, что девочка сделала все, что было в ее силах, я предложила ей сказать девочке, чтобы она собрала все, что осталось, в кучу, и подумала, каким образом она собирается все это окончательно уничтожить. После этого она рассказала мне, как девочка, сложила в подол своего платьица все, что осталось от наушников и кассеты, и понесла это к камину, в котором ярко горел огонь. Там она опустошила содержимое своего подола в огонь и с великой радостью и ликованием стала наблюдать, как языки пламени превращали все это в пепел.
После этого я дала ей установку сказать девочке, что теперь она свободна от этих старых жестких правил и может делать все, что пожелает, чтобы выразить свою свободу. Она тут же стала описывать мне прекрасную зеленую лужайку, и как ее маленькая девочка выбежала на эту лужайку и стала танцевать и кружиться, заливаясь радостным смехом и наслаждаясь своей свободой. Когда она сказала мне, что ребенок лег на траву и в полном восторге стал кататься по ней, я предложила ей присоединиться к девочке, чтобы разделить с ней ее радость.