– Ничего! – скомандовала леди. Она вдруг замерла, отпустила Иного и резко отступила на шаг.
– А то что? – уточнил маг, поправляя пиджак. Странно, что всю эту перебранку еще не услышали в остальном офисе. Слух у Василия был не кошачий, конечно, но вполне себе волчий.
– А то все, – отрезали в ответ.
И гостья исчезла. Вместе с телефоном. Без следа.
* * *
Что делает человек, если прямо перед ним начинают происходить вещи чудесные, с позиций обыденного опыта труднообъяснимые и даже немножко опасные? Как правило, зависит от взгляда на мир.
Если вы личность истово верующая, то скорее всего перекреститесь и сплюнете через левое плечо. Или начнете цитировать Pater noster, припоминая, не говорил ли ваш духовник про знакомых экзорцистов. Или поспешите домой, дабы, дождавшись ночи, прочитать Аль-Фатиху, Ан-Нас и, может статься, что даже Йа-Син. Или прибегнете к медитациям, мантрам и тантрическим средствам – вплоть до крови убитого с кончика ножа.
Если же вы придерживаетесь атеизма, критического материализма и гностического подхода к познанию мира, то скорее всего начнете яростно моргать, тереть глаза и хлопать себя по лбу. Потом побежите к знакомому психотерапевту, чтобы он уложил вас на кушетку, напоил чаем и рассказал о том, как важно принимать вселенную такой, какая она есть. Или к знакомому физику, чтобы он усадил вас за стол, напоил кофе и рассказал про оптические иллюзии, флуктуации электромагнитных полей и множественность миров. Или к знакомому врачу, желательно неврологу, чтобы он поставил вас, раздетым по пояс, посреди комнаты, пощупал, постукал молоточком, порекомендовал сделать МРТ, а потом напоил коньяком и рассказал про устройство зрительного нерва, гиперфункцию лобных долей мозга и величайшее лекарство всех времен и народов – глицин.
Ольгерд не был ни верующим, ни атеистом. Он был Иным. Более того, он был дозорным. И его реакция определялась служебной инструкцией, подкрепленной глубоко личным опытом.
В первую очередь развеяв так и не брошенный «фриз», маг быстро заглянул на первый слой Сумрака. Беглый осмотр ничего не дал, и тогда, подняв свою тень целиком, он решил нырнуть туда сам. Сумрак не сопротивлялся – он был рад получить свежую порцию чужой Силы. Ведь давно известно: как ни закрывайся, сколько обманок ни наворачивай вокруг ауры, а все равно просочится, прольется, впитается. Поэтому Ольгерд не суетился, но действовал энергично.
Первый слой находками не порадовал. Все выглядело как всегда. Стены офиса, пропитанные заклинаниями защиты от подглядывания, подслушивания и даже перлюстрации, слегка искрили магией. Кресло, в которое любил падать Цатогуа, хранило следы его ауры. За окном по проспекту Революции медленно ползли автомобили.