От поворота коридора до позиции заговорщиков было метров пятнадцать, и их нужно было пройти быстро. Снова вздохнув, он вытащил аптечку и взвел среднюю скобу из трех и, прижав к бедру, спустил пружину инъектора.
Щелчок, укол, и через несколько секунд сначала исчезла боль, а затем начали прибывать силы, и вообще настроение пошло вверх.
Из-за поворота вышел уверенный в себе сановник, обмахиваясь кружевным платком, и быстро пошел в сторону солдат. Шпага бряцала на поясе, в руках не было никакого другого оружия, и офицер, командовавший солдатами, нахмурился, ожидая выслушать очередную порцию упреков в том, что они медленно продвигаются.
То, что все пошло не так, Алексей понял, когда глаза у офицера стали округляться, а рот раскрылся, но с такого расстояния он не промахивался уже очень давно, и пуля аккуратно влетела в рот и, детонировав взрывчатым наполнителем, разметала содержимое еще одной головы кровавым облаком, обдав солдат липким солоноватым душем.
Алексей стрелял, пока не кончился магазин, и стоило затвору встать на задержку, он сбросил пустой и воткнул следующий, добивая уцелевших. Подойдя к поверхности силового щита, он помахал рукой солдату за баррикадой, сложенной из мебели, но тот, вместо того чтобы порадоваться успехам хотя бы на одном участке, стал тыкать пальцем куда-то за спину Алексею.
Уже поняв, что от него хотят, он в повороте упал на колено и стал стрелять в набегавших на него людей.
Нападавших было всего десять человек, но где-то вдали слышался топот куда большей толпы, и Алексей, поднатужившись до хруста позвоночника, развернул тяжелый станковый пулевик стволом в сторону от защитного купола и, взявшись за рычаг, проверил ход поршня.
В барабанном магазине было еще половина, что составляло примерно двести выстрелов, но рядом был ящик с барабанами, цилиндрический пенал со сменными стержнями и, самое главное – вода в больших десятилитровых баллонах, потому что местные пулеметы воду пили в три горла.
Кто гнал этих людей на убой, он не знал, но полуторасантиметровая пуля длиной в половину пальца рвала в клочья трех-четырех, прежде чем застревала в последнем. Люди выскакивали из-за поворота, стреляя из ручного оружия куда-то вперед, поскольку не имели ни секунды, чтобы прицелиться, когда на них обрушивался шквал свинца и стали. Стреляли и падали, разорванные, раненые, ошалевшие от боли и мертвые, складываясь одной воющей шевелящейся кучей, по которой карабкались все новые смертники.
Алексей уже успел сменить барабан на пулевике и, пользуясь минутной паузой, залил воду в большой пятилитровый бак, когда внезапно все стихло.