Говорил ли отец все это серьезно или нет, было не понятно: он не захотел дать отчета. Но он спросил Томаса, как обычно, в конце месяца, сколько ему нужно денег, и вручил пару сотенных бумажек, не потребовав, чтобы сын оплачивал свою учебу сам.
А если действительно у его отца была другая цель в жизни? Он не стал профессором. Заниматься публикациями ему всегда было противно, сказал он однажды. И даже статус главного врача больницы был выше, чем у оперирующего дипломированного врача частной клиники. Томас решил на будущее когда-нибудь спросить его об этом.
Но чем дольше Томас размышлял о своем отце, тем более его образ становился несовместимым с тем блеклым истуканом, который при погребении его матери поведал бы ему, что он его отец. Тогда он попытался вообразить себе своего собственного отца, как бы он отделился от траурной группы, подошел к нему, все еще стоящему у открытой могилы своей матери, положил ему руку на плечо и признался ему, что он его отец.
Но и эта фантазия никуда не годилась, ибо для таких людей, как его отец, не могло быть никакого повода, чтобы все свою жизнь скрывать от него, что он его сын.
Это все были модели, мысленные модели, и их никак нельзя было применить к собственной жизни. Он был все-таки Томас, а не Анна.
И он любил Анну.
Мануэль проснулся, включил лампу возле софы и посмотрел на часы. Без четверти четыре. Кто-то постучал. Он встал, подошел к двери и открыл ее. В прихожей никого не было. И на лестнице, ведущей на нижний этаж, откуда струился свет ночника, который горел постоянно, никого.
– Юлия? – спросил он вполголоса.
Стояла тишина.
Мануэль смущенно вернулся на место своего ночлега. Стакан на столе был пуст. Значит, он все-таки принял рогипнол, надо было хорошо постараться, чтобы разбудить его.
Он был уверен, что кто-то постучал. Или он видел такой сон? Он не мог ничего вспомнить.
Он лег, выключил свет и сразу же снова погрузился в тяжесть искусственного сна.
Едва минуло пять, как Мануэль вскочил, так как снова раздался стук. Когда он снова никого не увидел за дверью, он спустился по лестнице и тихо приоткрыл дверь в спальню.
– Мануэль? – спросила сквозь сон Юлия.
– Тсс, – прошептал Мануэль, – я только хотел посмотреть, спишь ли ты.
– Теперь уже нет, – сказала Юлия и привстала в постели. – Что случилось?
– Кто-то постучал в мою дверь.
– Мириам?
– Но не в такое же время.
– Который час?
– Уже пять.
– Наверно, тебе приснилось.
– Может быть, тогда пока.
Мануэль был уже готов снова закрыть за собой дверь, когда Юлия предложила:
– Останься со мной.
Странно, но Мануэль вдруг обрадовался этому предложению. Как будто он боялся остаться в одиночестве.