Она сказала это так печально, что сердце дрогнуло. И Лешек осторожно сжал хрупкие пальчики. Вот же… и получается, он сам ее не видел… или, если видел, то забыл?
И стало быть, снова забыть может?
Он нахмурился, взывая к другой своей крови: ну уж нет, на человека, может, дар этот и сработает, а вот со змеевой кровью… будем надеяться, что нет.
— А папенька тогда ей, что, мол, никакие монастыре мне не нужны. Что он мне долю в наследстве, как и Савушке… это мой брат, средний, так вот, он долю выделит. Дом купит, где жить захочу… и буду я жить. И плевать ему, что это неприлично, потому как с таким даром все одно сплетни не пойдут. Я уже и приглядела, честно говоря. Есть у нас на самой границе вдовий дом, от моей прабабки. Небольшой, но справный, мне бы хватило.
Дарья высвободила руку и потерла кончик носа.
— Чешется… стало быть, колдуют рядом… менталисты… не люблю их, вечно норовят в голову залезть.
— А вы…
— Тоже дар… батюшка мой еще вашему деду служить изволил, за что и награжден был. И во время смуты тоже отличился… и братья мои на службе.
Лешек позвал камни, которые откликнулись, сменяя цвет с темно-золотого на белый. Протянулись нити силы, с трудом продавливаясь сквозь тяжелые металлические жилы, пролегшие аккурат под дворцом. Что поделать, матушкины волосы тянули к себе золото, и надо будет отвести после, перетянуть в другое место, пока жила не застыла, пока еще способна двигаться. Глянуть только сперва по карте, где там старые шахты есть, чтоб наново не бить…
— А меня вышивать вот… только я так и не научилась, — Дарья оглушительно чихнула и прикрыла рот ладошкой. — Сильный, зараза… это ваш дар?
— Еще нет. Стой здесь, — Лешек выпустил руку. — И говори… пожалуйста…
…а то вдруг он и вправду потеряет.
— Так… чего говорить? — удивилась Дарья.
— Рассказывай… значит, вышивать не умеешь?
— И шить не умею… и голос у меня так себе, а музицирую вовсе отвратно, хотя матушка научить старалась. После… мне это все скучно было, а вот братьев, наоборот, интересно учили, рассказывали про всякое… я к ним сбегала, а про меня забывали…
Старая сила, приснувшая была, тоже откликнулась на Лешеков зов. Она раскрылась, развернулась тугой спиралью, потревожив и железную жилу, и совсем крохотную серебряную.
Где же ты?
Не друг, а враг…
— Я долго так… и мои про меня забывали, а братовы не обращали внимания, если тихо сидеть…
Никого.
Должен быть… слушай камень, превнимательно. Собирай крупицы тепла, которого под землею мало, запоминай, как стучит сердце того, кто, должно быть, обнаружил, что сила больше не дичает…