А потом тюремщик вошел и увидел, что Нур ад-Дин говорит такие стихи:
Кто мне поможет? Жестокие беды вокруг.
Где же лекарство, чтоб вылечить смертный недуг?
Сердце и душу мою источила разлука,
Волею судеб врагом моим сделался друг.
Люди, найду ль среди вас я надежного друга,
Кто на печальный призыв отозвался бы вдруг?
Смерть — пустяки, не страшусь я теперь и забвенья,
Не уповаю на жизнь после стольких разлук.
Боже единый, тобой — океаном познаний,
Тем, кто ведет нас вдоль этих дорожных излук,
Гласом ходатаев всех — я теперь заклинаю,
Дай отпущенье грехам, избавленье от мук.
И тогда тюремщик снял с него чистую одежду, надел на него две грязные рубахи и отвел его к везирю, и Нур ад-Дин посмотрел, и вдруг видит, что это его враг, который стремится его убить. И увидав его, он заплакал и спросил его: «Разве ты в безопасности от судьбы? Или не слышал ты слов поэта:
Где ныне Хосрои? Тираны ушли навсегда.
От всех их сокровищ теперь не осталось следа».
«Знай, о везирь, — сказал он потом, — что лишь Аллах, да будет он превознесен и прославлен, творит то, что хочет». И везирь возразил: «О Али, ты пугаешь меня этими словами? Я сегодня отрублю тебе голову наперекор жителям Басры и не стану раздумывать, и пусть судьба делает что хочет. Я не посмотрю на твои увещания и посмотрю лишь на слова поэта:
Пусть судьба повелителем будет тебе.
Будь покорен, спокойно доверься судьбе.
А как прекрасны слова другого:
Кто врагов пережил хоть на миг,
Тот уже своей цели достиг».
И потом везирь приказал своим слугам взвалить Нур ад-Дина на спину мула, и слуги, которым было тяжело это сделать, сказали Нур ад-Дину: «Дай нам побить его камнями и разорвать его, если даже пропадут наши души». Но Нур ад-Дин отвечал им: «Ни за что не делайте этого. Разве вы не слышали слов поэта, сказавшего:
Обязан прожить я те дни, что назначил мне рок,
Закончились дни — значит, смерть к нам пришла на порог.
И если б меня в свое логово львы затащили,
Я не был бы съеден, покуда не кончен мой срок».
И потом они закричали о Нур ад-Дине: «Вот наименьшее воздаяние тому, кто возводит на царей ложное!» И его до тех пор возили по Басре, пока не остановились под окнами дворца, и тогда его поставили на ковре крови, и палач подошел к нему и сказал: «О господин мой, я подневольный раб в этом деле. Если у тебя есть какое-нибудь желание — скажи мне, и я его исполню: твоей жизни осталось только на то время, пока султан не покажет из окна лицо».
И тогда Нур ад-Дин посмотрел и налево, и назад, и вперед и произнес:
Я увидал палача, его меч и ковер.
Я закричал: «Это горе мое и позор!»