Отношения русских земель и греческого мира издревле отличала двойственность. Долгое время Византия была источником, питавшим культуру восточных славян. Церковная жизнь была определена греческими установлениями. Но даже автор «Повести временных лет» — монах Киево-Печерского монастыря, — повествуя о князе Святославе, однажды обронил фразу о том, что «греци суть лстивы и до сего дни».>{486}
Вторая половина XV столетия — один из самых сложных периодов для греческого мира. Это было время, когда византийцы — как обычные люди, так и утонченные интеллектуалы — нуждались в помощи и поддержке. Но те годы были и периодом широкой и многогранной деятельности греков в разных странах Старого Света. Приезд в Москву нескольких образованных греков в большой свите Софьи Палеолог в 1472 году, а также тех, кто прибыл позднее, ознаменовал большие перемены в отношениях русского и византийского миров.
Греки из окружения Софьи представляли собой удивительное и сложное явление. Среди аристократов Московской Руси рубежа XV–XVI веков они — в силу своего происхождения — держались обособленной группой. Далеко не все из них были искушенными библиофилами, за годы жизни в Италии впитавшими ренессансные идеи. О деятельности значительной части греков в России почти ничего не известно. Вероятно, это свидетельствует о весьма скромной роли большинства из них в русской жизни. Но некоторые греки отличались довольно широким кругозором, они были как минимум в курсе исканий и находок итальянских гуманистов. Сложно представить, чтобы такой выдающийся ценитель греческой учености, как кардинал Виссарион, не позаботился о том, чтобы отправить с Софьей на Русь хотя бы нескольких образованных и разделявших его идеи греков. Речь идет в первую очередь о семье Траханиотов, но не только о них. Таких людей можно уподобить средиземноморским соснам — пиниям, чудесным образом оказавшимся в русском бору: они были не чужды христианской богословской традиции, однако их мировоззрение и навыки подчас существенно разнились с теми, что отличали их русских современников. Эти «экс-византийцы» — пусть и не относившиеся к плеяде ученых греков первого ряда, оставшихся в Италии, — смогли занять определенную нишу в русском мире. Наиболее харизматичные и образованные из греков Софьи стали опорой Ивана III в целом ряде его начинаний.