— Кхаак, — прохрипел я.
Горло отказывало повиноваться. Во рту был мерзкий привкус чего-то непонятного, но с нотками металла. Видимо, последнее от накопившейся крови. Вон даже вижу темноватую лужицу сбоку.
— Ну, как-то вот так, — флегматично ответил Тан, — Я же чего пришел: ты что-то надумал делать? Ты, как бы умираешь.
От этих слов внезапно защемило в груди. Ну или просто яд проигнорировал всю прокачку Телосложения и добрался до околосердечной сумки вызвав спазм. Я же не доктор.
— В глаза мне смотри! — прорычал Тан, увидев, что я отвлекся на созерцания торчащих из меня деревяшек стрел, — Что. Ты. Собираешься. Делать?
— Выжить, — прохрипел я, обильно залив куртку кровью
— Ахаха. Сопляк, ты думаешь, что сможешь выжить? Посмотри на себя, ты же хлам. Хлам, что чуток поднял уровней и думает, что стал неуязвимым для обычных мобов и «этих людишек». Встал, блять!
Голос Тана пульсировал у меня в голове. Он постоянно менял интонации от флегматических замечаний до едкого сарказма. Я начинал чувствовать, что просто начинаю плыть от такого. Тем не менее, последний его выкрик прямо мне в лицо таки заставил меня собраться силами и встать, опираясь на разбитую машину.
Ногу сразу же прострелило от боли. Ну да, там же вроде пару стрел воткнуто, да ступня пробита. Хотя последняя вроде как до этого зажила. Да плевать, в целом. Но все равно перед глазами все плыло и силуэт Тана покрылся рябью.
— А теперь — прими свою смерть достойно, — сказал он и бросился занося над головою дубину.
Рефлекторно я принял удар на предплечье. Пусть и дубина попала в стальную пластину перчатки, но рука все равно онемела. Секундный страх сразу же сменился дикой яростью. Да как он посмел?! Я аж зарычал от такого.
От следующего удара я почти увернулся, но он таки меня достал. Дубина попала в ключицу с легкостью сломав ее. Вообще, насколько мне говорил знакомый травматолог, перелом ключицы — самая частая травма, с которой он сталкивался.
В ответ на это, я рывком сблизился с Таном, и обхватил его руки. Так сказать, обнял по дружески. По силе он, почему-то, оказался чуть слабее меня, так что не могу легко освободиться. Но даже это легкое движение забрало у меня почти все силы. Ярость, не ярость — а резервы организма не резиновые.
Чувствуя, что моя хватка начинает ослабевать, я пошел на отчаянные меры. Слегка увеличив морфизмом клыки, я моментально вгрызся противнику в шею. Кровь мерзко хлюпала, хрящи издавали противный звук при перегрызании, но для меня это было симфонией победы.