Бледный, осунувшийся, теперь по-настоящему дистрофичный, с восковым жёлтым лицом.
Прав был бригадир, как оказалось...
Спустя полчаса приехал древний УАЗик (может новый, их снова начали выпускать – кому-то на заводе, видимо, приснился дедушка Ленин и прописал пистона, за предательство исторических корней Родины), парня погрузили в кузов, машина уехала.
-Куда его? – Спросил он у мужика, вышедшего из барака с той же целью – покурить.
-На кладбище. – Мужик показал рукой куда-то в сторону леса. – У нас там своё, зековское. Там его и закопают. Дурак пацан был. Такому доходяге в карцере хана, проверено уже.
Курили молча. Потом мужик ушёл обратно, а Лёха долго стоял там, глядя на место, где уже не было тела, только бетон.
Ему вдруг показалось, что однажды так же увезут и его.
-Хуй вам всем. – Злобно прошипел он. – Я Лёха!
Дни походили один на другой, сколько их прошло, он не запомнил. Совету Худого, он не последовал – просто не смог. Улыбаться, когда всё тело постоянно ноет от тяжёлой работы? Не так-то это просто. Вот блатные улыбались часто, смеялись, играли в карты, наслаждались жизнью даже тут, в этой сумасшедшей зоне. Впрочем, может, все зоны похожи на эту, ему не с чем было сравнивать, кроме старых фильмов о зонах, коих уже давно не существует в этом мире.
Он старательно работал, не выбиваясь из коллектива своей излишней старательностью и не позволяя себе «филонить» - один из заключённых, рубил дерево в его бригаде, именно таким образом. Топором машет, по дереву попадает, звук есть, и всё. За весь день зарубка не продвинулась больше чем на пять сантиметров. Там парню ничего не сказали, только бригадир пару слов, коих Лёха не расслышал. Мужик пожал плечами и продолжил создавать видимость активной работы. Судя по некоторым словам, которые он уловил краем уха на перекуре – курили не вместе, просто бригадир давал команду, и кто где хотел там и пускал облачка сизого дыма. В основном курили, там же где рубили, но иногда народ собирался в группки, перекидывались словами, обменивались новостями – состав бригады постоянно менялся, такой тут был заведён порядок, уж и непонятно зачем. Не менялись только отдельные люди, коих указывал бригадир, Лёха оказался в числе таких, на третий день работы. Почему? Он не спрашивал, а пояснять никто не собирался. Так вот, в один из таких перекуров он услышал пару слов, из коих сделал вывод – этот заключённый, тоже новичок, прибывший с тем же этапом что и он.
Вечером, парню не позволили отправиться на боковую. Окружили трое и вежливо попросили следовать за ними - его отвели к блатным. Лёха не смотрел, не слушал и не интересовался происходящим – так поступало большинство, так делал и он. Коллектив, в котором ты собираешься подняться, нужно прочувствовать, слиться с ним, стать его частью. А он не собирался навсегда оставаться тем, кто машет топором до седьмого пота. Просто пока непонятно, как сменить свой статус и положение на более выгодные…, о чём вёлся разговор он не слышал. Только последние слова тех троих, что сопроводили филонщика к блатным.