• есть отличия функциональные: какие-то зоны коры жёстко запрограммированы на определённый тип деятельности, тогда как другие способны менять свой функционал в зависимости от внешних факторов;
• наконец, каждая область мозга имеет свои специфические нервные связи с другими зонами мозга, они входят в разные функциональные системы и в разные нейронные сети.
Стоит ли удивляться, что при наличии столь значительных морфологических отличий каждая из областей мозга, обладающая собственной спецификой, является генератором каких-то особенных «интеллектуальных продуктов» — «интеллектуальных продуктов» с разными характеристиками и свойствами.
Какая-то небольшая зона зрительной коры отвечает, например, за распознавание лиц — вы знаете, что не все из нас хорошо запоминают лица? Для меня, например, это постоянная проблема.
Другая область коры, на сей раз в височной доле, — за сборку звуковых раздражителей в мелодию. Вы никогда не задумывались о природе «музыкального слуха»?..
Третья какая-то зона — за пение. Не относитесь ли вы к тем людям, которые имеют идеальный музыкальный слух, но при этом им лучше не петь?
Четвёртая — за распознавание письменной речи.
Пятая — за работу вестибулярного аппарата.
И так далее, далее, далее…
В 2016 году в журнале Nature вышла статья Дэвида ван Эссена, Мэттью Ф. Глассера из Вашингтонского университета в Сент-Луисе, а также большой группы их коллег-нейробиологов, работающих в рамках уже ставшего знаменитым проекта — Human Connectome Project[18].
Статья называлась «Мультимодальное разделение коры головного мозга человека» и наделала в научном мире много шума.
Всё дело в том, что благодаря хрестоматийным уже «полям Бродмана» учёные были уверены, что существует всего 52 специфические области коры головного мозга. А тут вдруг выяснилось, что их в разы больше: участники Human Connectome Project обнаружили более сотни ранее неизвестных областей коры, отвечающих за речь, зрение, движение и проч.
Да, это как если бы посреди Тихого океана образовалась бы парочка новых континентов… Впечатляет. Впрочем, нельзя исключать, что если будет изобретена какая-то ещё более точная диагностическая методика, то может оказаться, что всех этих «материков», «островов» и «архипелагов» на просторах нашего мозга значительно больше, чем мы думаем.
Что ж, настало время, когда нам следует вернуться к главному вопросу этой главы: а о чём это, собственно, толкуют классификаторы «искусственных интеллектов»? Те самые, утверждающие с апломбом, что «слабый (узкоспециальный) искусственный интеллект» (УИИ) — это ещё куда ни шло, но вот «сильному (общему, человеческому) искусственному интеллекту» (ОИИ) не бывать никогда?