Нет, было логично подозревать, что рядом с Гедеоновым будет крутиться кто-то из знаменитостей. Меня больше поразило не это, а то, как молоденькая девушка на него смотрела. В ее волшебных глазах застыло такое обожание, которого, пожалуй, не удостаивались даже языческие идолы. Наблюдая за ними, и чурбан бы понял, что происходит! Похоже, многие мужчины в зале уже ревновали — и не потому, что знали эту девушку и хотели ее, а потому, что на них никто никогда не смотрел с такой любовью.
Не впечатлен был разве что сам Гедеонов, который этот взгляд попросту не видел. Он всего лишь танцевал с красавицей — зато как! Мне следовало догадаться, что он, с его ловкостью и грацией, умеет танцевать. Он же постоянно себе задачи все выше и выше ставит, конечно, он не позволил бы себе не научиться танцевать! Но одно дело — понимать это, догадываться об этом, другое — видеть своими глазами.
Эти двое были так идеальны, так завораживали, что на них было обращено всеобщее внимание. Другие пары тоже танцевали, но, скорее, как массовка. Значение имели только Гедеонов и прильнувшая к нему эльфийка.
Я чувствовала себя странно, неспокойно. Моя любовь к эстетике обязывала меня признать, что они великолепны. И все же мне хотелось, чтобы это побыстрее закончилось. Вот только почему? Мне-то что до них? Я никак не могла найти причину своего беспокойства, а неизвестность я не люблю, потому и убедила себя, что мне просто обидно за Инессу.
О, отличный вариант! Инесса была мне искренне симпатична как человек, хотя я и не одобряла ее выбор профессии. Да и Гедеонов хорош! Если он сейчас вроде как с Инессой, зачем пудрит мозги этой девочке?
Мимо меня проходили две официантки с бокалами, и я услышала обрывок их разговора:
— Ха, смотри, опять Томочка на хозяине повисла!
— Бедный, она ему так однажды спину сломает!
Обе захихикали и направились прочь, но этой пары фраз мне хватило, чтобы наконец вспомнить имя модели.
Тамара Черевина — вот как ее звали. Она выглядела совсем молоденькой, но, если мне не изменяет память, она была чуть старше меня. Она была звездой, богатой, знаменитой, ею восхищались, а она всем телом прильнула к Гедеонову и не отрывала от него горящих любовью глаз.
Ненормальная у него все-таки жизнь…
От этих размышлений меня отвлек Никита. На этот раз я заметила его, черное пятно среди пестрых гостей, издалека и не была удивлена.
— Потанцуем? — улыбнулся мне он.
— А как же твое дежурство?
— Минут десять парни обойдутся без меня. Как я могу не украсть твой первый танец в этом доме?
— Украсть не получится, я тебе его и так отдаю!