Их наглость, их красота, их более-менее законное право на внимание хозяина поместья — все это было для меня чуть ли не личным оскорблением. Почему Инесса приехала, когда ее никто не звал? Она ведь сама признала, что проститутка выполняет пожелания клиента и ничего от него не требует! Если Гедеонов наконец решил отказаться от этих нездоровых отношений, зачем она соблазняет его?
Тамара не лучше. Может, она и была бы для него идеальной невестой. Может, в ее болтовне о том, что ему пора жениться, есть доля здравого смысла. Но почему она, почему себя она выделила среди других? Если в своем воображении она и сделала себя хозяйкой этого дома, то не мешало бы свериться с реальностью!
А еще они обе смотрели на меня, как на пустое место, а не как… На кого? Не важно. У меня у одной сейчас было право находиться здесь, и я заботилась о нем, в отличие от этих куриц.
— Прекратите! — крикнула я. — Можете продолжить в саду, а отсюда — на выход!
Не сработало, конечно. Мой выработанный командный тон, который хорошо действовал на горничных, для двух светских кошечек ничего не значил.
Между тем, суматоха, которая поднялась в гостиной, привлекла внимание. Гедеонов пока не вышел из своей комнаты — и хорошо, это стало бы катастрофой. Но слуги уже собирались, и среди них был Никита, который сразу подошел ко мне.
— Помощь нужна? — тихо поинтересовался он.
— Да. Приведи пару-тройку парней покрепче и приготовьтесь.
— К чему?
— Сам увидишь.
— Но несколько мужчин на двух женщин — не слишком ли много?
— Не стоит недооценивать влюбленных женщин, — усмехнулась я.
Да что там влюбленных, я и сама была преисполнена твердой решимости защитить Гедеонова, дать ему то, что ему сейчас нужно, во что бы то ни стало. Но в этом, конечно же, не было ничего личного.
Я взяла в одной из кладовых ведро, направилась с ним в ближайшую ванную, набрала ледяной воды и вернулась в гостиную. Не говоря больше ни слова, я окатила водой двух красавиц, совсем как сцепившихся кошек.
Думаю, ни до, ни после в их жизни не было ничего подобного. От неожиданности они застыли, изумленно оглядывая свою залитую водой одежду. Их спор был мгновенно забыт, сейчас они силились понять, кто решился на такое кощунство по отношению к двум изящным богиням.
А это я решилась. Привет.
Ко мне одновременно повернулись два красивых личика, которые потекшая косметика делала похожими на маски японских самураев. Две пары глаз сверкали злыми угольками, две дамы, похоже, позабыли об остатках симпатии ко мне, если таковая вообще была. Из наглой собачонки, копошившейся у их туфелек, я превратилась во врага государства.