— Никак горная лихорадка тебя схватила? — взглянув на возбужденное лицо Бурова, добродушно улыбнулся Угрюмый.
— Что такое?
— Горная лихорадка, говорю. Это со всяким бывает. Только доктора такой болезни не знают, потому и лекарства от нее нет. А без нее разве можно? Каком интерес к работе будет, коли сердце холодным останется? Ты вот скажи: не терпится тебе медную руду отыскать, так, что ли?
— Ну, так.
— Она самая, горная лихорадка и есть. Кого она сильно треплет, из того хороший рудознатец будет.
Но и сама работа постепенно увлекала Бурова. Каждое обнажение, каждый кусок породы вырастали перед ним в сложную задачу, которую нужно немедленно решить. Уже через несколько часов работа подчинила себе его фантазию, заставила отвлечься от мыслей о Корневе. Приступ горной лихорадки прошел благополучно.
Маленький отряд разделился. Угрюмый и Дерябин шли по разные стороны от Бурова, стараясь держать расстояние метров в тридцать. Старый штейгер заметил среди осыпи серого гранита почерневший валун, тускло блестевший на солнце.
— Глянь-ка, Евгений, — черная овца в белом стаде! — крикнул он Бурову и стукнул палкой по камню.
Камень загудел. Буров подошел, отбил кусок породы и сдул с его поверхности каменную пыль. Свежий неровный излом золотыми огнями вспыхнул на солнце. Буров невольно отстранил руку и долгим взглядом посмотрел на сверкающий камень.
— У нас по-старинке его лунной рудой называли, — как бы про себя сказал Угрюмый. — Потому, цвет такой…
Но Буров уже ничего не слышал. Он рассматривал в лупу диковинный камень, чертил ножом по его поверхности и, неудовлетворенный чем-то, отбивал от валуна все новые и новые куски. Угрюмый молча отошел в сторону. Наконец Буров захлопнул записную книжку и поднял с земли молоток.
— Настоящая порода! Посмотри-ка, Василий Иванович. Первосортная медная руда. Корнев правильно говорил.
Угрюмый подбросил на ладони кусок руды, как будто пытаясь по весу определить ее ценность, поковырял толстым, негнущимся ногтем блестящий кристалл медного колчедана и, зевая, проговорил:
— Велика важность. Нашел один камень и обрадовался.
— Нельзя так, Василий Иванович. По валунам месторождения находят. Помню, лет десять назад я в первый раз поехал в поле — работать младшим коллектором. В Карелии это было…
— Ладно уж, верю, — с усмешкой оборвал Угрюмый. — По дороге доскажешь. Пойдем давай. Солнце, поди, не ждет, пока мы языками треплем.
Они окликнули Дерябина и втроем вышли из долины Полуденного Колчима, пересекли полосу пологих склонов и спустились в широкую мертвую равнину.