– Я немедленно поговорю с О’Лири. Попрошу его послать кого-нибудь на Большую горную дорогу.
– Сделай это.
– Да, еще. Я хочу ознакомиться с досье на Кунга. Можешь показать мне его?
– Зачем тебе?
– Я о нем ничего не знаю. Если она заговорит о Кунге, я не смогу отличить правду от вымысла.
– Она уже что-то сказала?
– Что-то о черной виноградине.
– Виноградине?
– Да. Не знаю, что она имела в виду… возможно, ничего. Но я должен подготовиться, чтобы не пропустить ничего важного, тут любая мелочь может иметь значение.
– Хорошо, я передам досье с людьми О’Халлорена. Что именно она сказала о виноградине?
Гирланд повторил произнесенные Эрикой слова.
– Хм. Не знаю, что и думать. Странно. Ладно, Гирланд, продолжай вести наблюдение и сообщай мне каждое ее слово.
Дори положил трубку.
Гирланд вышел из дома и поведал О’Лири о случившемся.
– Надо отправить человека с собакой на Большую горную дорогу. Оттуда снайпер может перебить нас, как кроликов.
– Нет, – твердо возразил О’Лири. – Вы ошибаетесь. Я обследовал горные склоны. Спуска к вилле там нет, а с дороги дом не просматривается. Если бы горы были источником опасности, я уже давно отправил бы туда охранника, но наш тыл надежен. Охрана виллы – моя задача, Гирланд. Делайте свое дело, а я займусь своим.
– Я хочу, чтобы туда отправился солдат с собакой, – негромко произнес Гирланд. – Это приказ, О’Лири.
Мужчины уставились друг на друга, затем О’Лири, рассерженно сверкнув глазами, сказал:
– Хорошо, я это сделаю. – Помолчав, он добавил: – Но здесь будет на одного солдата меньше.
– Завтра прибудут еще шестеро.
Гирланд вернулся в дом и медленно поднялся по лестнице; голова его напряженно работала. Он остановился у спальни Эрики Ольсен, тихо открыл дверь и заглянул в комнату. Эрика спала, светлые волосы шведки разметались по подушке, печать спокойствия и умиротворения лежала на ее прекрасном лице.
Гирланд закрыл дверь и прошел в ванную. Принял холодный душ, потом с одеждой в руках направился к себе, открыл дверь.
– Марк… пожалуйста… не зажигай свет, – прозвучал тихий голос.
Он остановился, прижав одежду к обнаженному телу:
– Джинни?
– Мне все равно! Я знаю, что завтра потеряю тебя. Когда эта женщина проснется, ты не захочешь смотреть на меня.
Лунный свет, проникавший в комнату сквозь щели деревянных ставен, позволил Гирланду увидеть сидящую на кровати Джинни, которая прикрывала свое тело простыней.
– Не надо меня презирать.
– Джинни, дорогая, мне не за что презирать тебя.
Гирланд сделал несколько шагов по комнате, бросил одежду и присел на кровать. Стянул простыню с Джинни.