С опаской прислушался к себе, и с радостью понял, что больше ничего к ней не чувствую. Ни прежней любви, не желания уничтожить, как бывало, когда я метался из крайности в крайность. Красивая картинка. Настораживающе-красивая, не более. Отец, Райд Эллэ, все, кто твердил мне, что я полюбил придуманный образ, нежный и невинный, как же вы были правы. Теперь я это признаю. Женщина передо мной таковой не являлась. Ослепительная, расчетливая, обольстительная, какая угодно, но невинностью от нее и не пахло.
И все же такая любовь бесследно не проходит. У меня «на память» остался раал’гар, татуировка на загривке и тени…
А еще я стал тем, кто я есть.
Пожалуй, всего этого достаточно, чтобы все же быть благодарным.
Принц подошел к нам, и все мысли вытеснила ревность. Зверь поднял голову и зарычал: «Моя!»
Глядя на меня, принц поцеловал Льяре руку. Долго и со вкусом, насколько только было уместно.
Сиятельный выродок сделал то, что не позволили мне!
Немилосердно зажгло скрытую воротником рубашки шею, невидимый огонь охватил словно раскаленный ошейник и распространился вниз по позвоночнику до самых лопаток.
Чтобы отвлечься, вспомнил о своих прямых обязанностях и осмотрел помещение на предмет опасностей, жаль, что моих способностей как теневого мага хватает только на перемещения да на клинки, но и лорд Сатем, уверен, не дремлет. Тем не менее я кожей ощущал высокий магический фон, который испускали заряженные под завязку артефакты, искусно скрытые среди обстановки. Что ж, это неудивительно для портальной залы. Уверен, при реальной угрозе тут за секунды все полыхнет. Световики любят действовать наверняка, когда дело касается боевых приспособлений. Только это и позволяет им выживать в мире Чащи без помощи друидов.
Обмен любезностями закончился, и мы двинулись дальше.
Каждый раз, когда Амелия приближалась к Льяре, я внутренне напрягался, пристально следя за ней. Вряд ли она знает о наших отношениях, но отчего-то сам факт ее присутствия воспринимался мной как кощунство, заставляя чувствовать непонятную вину, и это сильно раздражало. Умом я понимал, что фаворитка Берди вряд ли является угрозой, у них сейчас иная цель – заманить Льяру в свои сети, добиться согласия на помолвку. Подозреваю, что нейтральный источник здесь играет не последнюю роль.
Любимая шла впереди с принцем Файбардским, а я дышал им в затылок и снова не мог прикоснуться.
Не мог скомпрометировать своим вниманием.
Не мог ослушаться императорского приказа.
За стол меня ожидаемо не пригласили. Да и не больно-то хотелось. Я едва сдерживался, чтобы не перевернуть его. Заорать, разрываясь в обороте, ломающем все наложенные ограничители. Разорвать молокососу глотку за то, что тот посмел допустить хоть одну грязную мысль о моей девочке. Унести ее отсюда, избавив от этой пытки.